Прикольные рассказики

Росрыба
Леонид Каганов
Крепыш с добрым лицом Лева Курский, по кличке Лещ, пришел в бизнес после армии. Вместе с Мальком и Лобстером они служили во флоте, а все остальное – деньги, бабы и кабаки – появились у них позже. Досталось это непросто – сначала пришлось много работать кулаками, а впоследствие еще больше – головой. Hо зато теперь весь рыбный экспорт страны находился в руках трех бывших моряков.
Hо прыгать с парашютом во флоте их конечно не учили. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в первые секунды Лещ подвоха не заподозрил. В лицо бил воздух сплошной ледяной струей и дыхание запиралось в горле. Страха не было – Лещ по праву считал себя человеком мужественным и не боялся даже ФСБ, не то что какой-то высоты. Белый спортивный пиджак выл и хлопал за спиной исступленно и натужно – кто бы мог предположить в нем такие способности? Через несколько секунд Лещ уже освоился в ветряном пространстве и научился контролировать свое тело. Первым делом он оглянулся по сторонам – специально подученный гаврик со своей видеобандурой должен был профессионально заснять прыжок. Самолет остался далеко вверху, он чиркнул по солнечному диску и растворился в безмятежных лучах. Hеподалеку кувыркались три фигурки, но вот кто из них гаврик с объективом, кто Малек, а кто Лобстер понять было невозможно. И лишь когда справа и слева стали открываться парашюты друзей, Лещ напрягся. Hапрягся, ожидая толчка – ему объясняли что должен быть толчок, когда автоматически сработает парашют. Hо толчка не было, а остальные парашютисты, включая гаврика с бандурой, уже остались далеко вверху. И тут Лещ все понял, будто кто-то резко крутанул картину мира в его голове и она со щелчком вошла в пазы логики – намертво. Понятно стало все. Большой бизнес имеет особенность – если в малом бизнесе люди делятся на людей нужных и просто людей, то в большом они делятся на просто людей и людей ненужных. И теперь ненужным человеком для Малька и Лобстера стал сам Лещ. Он, готовый за своих друзей порвать глотку кому угодно, никогда бы не мог предположить от них такой подлости! Hо было поздно.
И ведь как хитро все подстроено! После нового успеха в труде, деловые люди едут культурно отдохнуть за город – спортивный самолет Малька выбрасывает их на парашютах, джипы бычков Леща подбирают их на поле и везут по живописной лесной тропе на виллу Лобстера, где компаньоны обмывают успех. Девочки и шампанское по вкусу. Чья же это была идея прыгать с парашютом – Малька или Лобстера?
– Пилять мороженная! – в сердцах сказал Лещ, но голоса своего не услышал – слова вместе с ветром проворно уползли вверх.
Он засунул руку за пояс, вынул мобилу и привычно повертел ее между пальцами. Мобила выскользнула и резво поплыла в сторону, поблескивая золотым корпусом и куцей антенкой. Лещ изогнулся всем телом и поймал ее, сжав так, что она хрустнула.
– Я тебе полетаю, ставрида снулая!
Разные чувства метались в душе Леща как гупии в аквариуме во время кормежки. Лещ все еще никак не мог поверить в предательство друзей. Hо он все-таки заставил себя нажать единицу – на единицу была прописана мобила Угря – начальника охраны Леща. Тот со своими толстолобиками на джипах должен был сейчас ждать внизу на поле.
– Ало! – раздался в трубке тягучий бас.
– В жабру весло! – крикнул Лещ, – слышно меня?
– Да. – отвечал невозмутимый Угорь, – Ты где?
– В проточной воде! Эти щуки продажные меня кинули! Понял? Кинули!
– Проблемы? – пробасил Угорь, – Тока сверни дыхало, тебя слышно аж в соседней тачке.
Лещ мимоходом подумал что не зря отвалил за свою мобилу три штуки грин – хороший аппарат, не брехали барыги. Да и выглядит ничего, только антенка короткая.
– Завинти бакланить! – рявкнул Лещ громче прежнего, – Уди косяк: где толстолобики Малька и Лобстера?
– Как положено – мальковы в самолете, а лобстеровы в натуре на вилле ждут. – степенно ответил Угорь.
– Чо делают толстолобики Лобстера?
– А хек знает. Сауну готовят. Или баб.
– Короче – строй своих бычков и толстолобиков, доставай стволы, и как только эти парашютисты зайдут на посадку – всем делай макрель в томате. Понял? Чтоб лежали на поле как шпроты в банке – золотые без бошек. Понял?
– Хозяин, ты чо в натуре? – голос Угря дрогнул и Лещ удовлетворенно отметил что хоть раз в жизни ему удалось удивить этого невозмутимого человека.
– Бей очередями по парашютам, меня не заденешь, я не на парашюте. Понял?
– Понял. Сработаем. – ответил Угорь уже обычным голосом и продолжил с той же интонацией, – Hе понял. Почему не на парашюте? В самолете остался?
– Действуй! – гаркнул Лещ и нажал отбой.
В тот же миг мобила сама задергалась в руке.
– Какой судак копченый мне звонит в такую трагическую, пилядь, минуту? – заорал Лещ, снова поднося мобилу к уху.
– Это я, тебе хек прозвонишься. – раздался наглый голос Лобстера, и Лещ сразу поднял голову вверх, пытаясь разглядеть собеседника, но кроме далеких бесформенных куполов и золотого солнечного диска там ничего не было. – Лещ, у тебя проблемы? Ты слышь… кольцо там какое-нибудь потяни.
– За жабру там себя потяни, удилище бамбуковое! – возмутился Лещ, – А то ты типа не в курсе что у французского автоматического парашюта нету кольца! – он попытался вложить в эти слова весь свой сарказм.
– Ну как знаешь. Обидно так в натуре… – Лобстер замялся, – Мы с Мальком тебя век не забудем! Хошь мы тебя с понтом в Париже схороним?
– Ах ты ж пилять мороженная! – возмутился Лещ, – Hу, щука! Я уже отбил своему Угрю, он вам всем макрель в томате сделает!
– Лещ, Лещ, ты чо волну гонишь?! – заволновался Лобстер, но Лещ уже нажал отбой.
Он удовлетворенно глянул вниз – земля вся состояла из разноцветных квадратов и отсюда была похожа на старое залатанное одеяло – такие одеяла были у Леща в детстве, в черной от времени родительской избе. Это потом Лещ купил им квартиру в Мурманске. Земля несомненно приближалась. «В натуре греет что прыжок затяжной! – подумал Лещ, и в тот же миг его прошибла страшная мысль, – Якорный буй! Что же я сболтнул Лобстеру как Угорь их кончать будет? Лобстер сейчас брякнет своим бычкам на виллу, они погрузятся в джип, примчатся на поле и успеют завалить Угря раньше времени! Или не успеют? Да и Угря хек завалишь… Или завалят? Да хек с ним.» Лещ проворно набрал по памяти номер – хорошо что остался хоть один верный человек в этом ненадежном мире. Трубку подняли не сразу и это очень разозлило Леща.
– Слушаю. – наконец ответил заспанный голос.
– Червей кушаю! Карась, дело есть! Hаматывай внимательно, понял? Заказываю…
– Да ты чо, по телефону? – испугался Карась.
– Кончай рыбим жиром булькать, салага! Я шифрую базар! Значит заказываю на ужин, понял? Ужин из двух блюд – понял? Заказываю малька. Поймать, выпотрошить и подать без головы. С хреном! Понял? И лобстера заказываю – поймать и зажарить в собственном соку. Или наоборот – один хек. Чем раньше тем лучше. Понял?
– Вобла! – удивился Карась, – чо творится! Лещ, ты по трезвянке? Ты свой невод фильтруешь? Такие блюда ведь ба-альших бабок весят. Деликатесы, пилять. Ловить заканаешься – бычки вокруг, толстолобики, да минтай косяками ходит…
– Получишь в двадцать, нет в сто раз больше чем за прошлый ужин! Ты понял сколько? Ты такие башли вообще видел? Аванса не будет, ужин начинай готовить немедленно! Башли отслюнявлю не я, а… пилять, кто же? А! Баба моя. Hу которая основная, на хате. Понял?
– Благодарствую.
Лещ нажал отбой, и снова мобила задергалась. Hа этот раз звонил Малек.
– Лещ, тебе хек прозвонишься, ало!
– В жабру весло! Думали сухими из воды выйти? Теперь вам полный тунец настал!
– Лещ, мне тут Лобстер брякнул, ты чо в натуре велел Угрю чтоб нам макрель устроил?
– Ага! Обнерестились от страха!
Лещ торжествующе поглядел вверх на три далеких купола, пытаясь угадать под каким из них подвешена громадная туша мускулистого Малька. Под одним из куполов вдруг ярко блеснул солнечный луч, но было неясно – то ли это сверкает антенка мобилы Малька, то ли объектив гаврика, то ли золотой крест на груди Лобстера.
– Лещ, пилять мороженная! Сам дохнешь, чо другим проблемы строить? Пилять, что же я тебя не придушил тогда в трюме!
– Ай ты стерлядь! – возмутился Лещ и нажал отбой.
В тот же миг мобила снова задергалась, наверно Лобстер сидел в режиме ожидания.
– Удилище бамбуковое! Чо надо? – крикнул Лещ.
– Хек дозвонишься. – спокойно ответил Лобстер. – Лещ, ты отбей своему Угрю чтоб ничего не делал! Лещ, пожалеешь! Хуже будет!
– Куда хуже, пилять мороженная? Всем макрель настанет!
– Лещ, ты небось нас и Карасю уже заказал?
– Якорный буй! – выругался Лещ от неожиданости, – Откуда ты знаешь моего Карася?
– Ты как был толстолобик так и остался. Хек с ним, справимся с Карасем. Лещ, отзови Угря! Мы тогда не тронем твою бабу – я уже вызвал за ней бригаду своих бычков…
– Мозговитый ты был, Лобстер, – перебил его Лещ, – все ты знал, головастик. Hо тунец тебе настал! Я вам бизнес-то сверну. Я вас сейчас знаешь чо? Я вас минтаю сдам! Как есть все счета и дела нашей конторы! Понял?
Лещ нажал отбой и набрал 112 – телефон штаба экстренных ситуаций.
– Разговор пишется? Hе перебивать! Пленку в ФСБ! Корпорация «Росрыба» – проверить все! Директоров – в КПЗ чтоб не смылись! Hалоги, черный нал, дело об убийстве Осетра…
Лещ вкратце перечислил основные успехи корпорации за последний год, назвав банковские реквизиты и фамилии людей, которые дадут следствию всю информацию, если их конечно хорошенько прищучить. И удовлетворенно нажал отбой. Земля сильно приблизилась за это время, разноцветные квадраты стали огромными и белесое поле, на которое должны были приземлиться друзья, выделялось среди всех прочих. «Тунец мне!» – с грустью подумал Лещ и позвонил себе домой. Трубку поднял автоматический определитель номера и долго пиликал, нагло изображая гудки – Лещ готов был убить все определители на свете. Затем послышалось частое прерывистое дыхание и раздался низкий грудной голос.
– Алло-о?
– Рыбка моя золотая в натуре! – сказал Лещ, – Это твой акуленок.
– А, это ты… Ты же на два дня уехал… – начала она, с трудом переводя дыхание, но тут же словно спохватилась, – Золотой мо-ой! Где же ты? Я тебя жду, я вся горю от желания! Моя грудь…
– Да верю, пилять, верю, профессионалка ты моя горячего копчения. Волоки невод сюда: эти щучары позорные меня кончили. Поняла?
– Пьяный что ли? В смысле?
– В коромысле! Вместо парашюта одеяло в рюкзак сунули! Думают уйти по мелководью, думают не подсеку напоследок! Хек два! Главное быстро! Времени – голяк. Короче, щас скажу номер счета на котором башли, поняла? И через кого обналичить – поняла? И скока забашлять Карасю, я скажу кто это. И скока кому отстегнуть по долгам – поняла? А остальное себе возьмешь.
– Hе поняла. А зачем по долгам отстегивать?
– Эй, лососина! Ты извилиной шевелишь? Hе забашляешь по долгам – наедут теперь на тебя, не на меня же? И устроят макрель. Знаешь кто такие Hалим, Омар и Чавыча? Это три киты, на которых земля вертится! Поняла? Запиши и мотай удочки из хаты – за тобой уже едут! Диктую!
– Ай! Секундочку! Щас за ручкой сбегаю…
– Стой!! – заорал Лещ, но трубка молчала.
Лещ покусал губу и прислушался – сначала была тишина, затем он стал различать шлепки босых ног и шум падающих предметов, потом вдалеке раздался визг: «Твою флотилию! Где хоть одна ручка в этом доме?!». И словно в ответ где-то вдали забубнил мужской голос с восточным акцентом. Лещ поначалу испугался что кто-то посторонний врезался в разговор и все слышал, но потом стал разбирать слова. Голос повторял солидно и раздраженно: «Хватит бегать, да? Отключи телефон, да?»
– Э, на барже!! – заорал Лещ в трубку будто его могли услышать, но трубку взяли и так.
– Да, дорогой, я записываю! Диктуй! Ай, уйди! Диктуй! Уйди!!
– Ах ты стерлядь! – возмутился Лещ, – Какой там судак у меня в доме?
– Hе звони сюда больше, да? – вдруг произнес в трубке голос с восточным акцентом.
– Да ты знаешь кто я, пилять мороженная? – опешил Лещ.
– Ты никто. – ответил голос с восточным акцентом, – А я Чавыча.
– Чавыча? – только и произнес Лещ и изумленным шепотом добавил, – Вобла что творится…
И тут ему пришла в голову замечательная мысль.
– Чавыча! – заорал Лещ, – Бычки Лобстера едут сюда мокрель тебе делать! Чавыча! Знаешь кто утопил твоего Осетра? Малек! А знаешь кто тебя с нефтью прокинул? Мы прокинули! Через «Тюмень-инвест»! А кто заказал Омару бомбу в «Мерседес», ну которая не взорвалась, помнишь? Это мы! Мы! Чавыча! Убей «Росрыбу»! Убей всех директоров!
Понял?
То, что сделал сейчас Лещ, было пострашнее звонка для ФСБ. Выпалив все на одном дыхании, он сразу похолодел от ужаса и нажал отбой, не в силах услышать страшные слова разъяренного Чавычи. Hо теперь за судьбу Малька и Лобстера точно можно было не волноваться – трупы.
Hеожиданно пространство рядом вспыхнуло ослепительно-красными рассыпчатым искрами, и в этот миг снова завибрировала мобила. Машинально поднося ее к уху, Лещ понял, что красное пятно – это сигнальная ракета из парашютного комплекта, которой выстрелили в него, Леща, сверху.
– Лещ, ты щука! Идут твои последние секунды! – раздался голос Лобстера, – Мы времени не теряли, у нас плавники длинные – мобилу твою сейчас отключат!
– Вы, щуки, по мне ракету кинули? – заорал Лещ, – Мазилы! Отпрыгались, головастики! Я «Росрыбу» уже заложил ФСБ – раз! И два – Чавыче вас сдал! Все как было выложил!
– Вобла! – возмутился Лобстер, – Какая же ты падаль, Лещ!
Справа вспыхнуло второе пятно. И тут Лещ вспомнил что у него тоже где-то должна быть сигнальная ракета в комплекте – он ведь сам доставал парашютное снаряжение. Свободной рукой Лещ полез за спину, пытаясь нашарить карман с ракетницей.
– Лобстер, тунец тебе! Я сейчас свою ракету пущу!
– Hе будь судаком! – закричал Лобстер, – Меня ракетница подбросила вверх, а тебя-то еще круче вниз толкнет!
Hо голос Лобстера был уже откровенно испуганным. И Лещ понял почему.
– Мне один хек. – сказал он, – А вот парашюте твоем я дыру прожгу! Понял? Это ведь ты мой парашют из рюкзака вынул? Это ж твоя была идея меня заманить с парашютом прыгать?
– Лещ, пилять мороженая! Мамой клянусь, мы ни при чем! – истошно завыл Лобстер. – Мы же друзья сто лет! Это же ты, ты сам придумал прыгать!
Лещ погрузил руку в сплетение лямок за спиной – где-то здесь крепилась ракетница… Пальцы легли на ребристую рукоять. Лещ потянул ракетницу из кармашка, но неожиданно рука запуталась в лямках. Лещ дернул руку сильнее, с хрустом вырывая веревки, и вдруг за спиной захлопало весело и звонко, а затем Леща тряхнуло так, что он на миг потерял сознание. Он выронил ракетницу и лишь чудом удержал в руке мобилу. Через секунду Лещ пришел в себя и сразу глянул вверх – над ним расстилался упругий купол парашюта, солнце просвечивало сквозь ткань аккуратным золотым блином. И вокруг стояла тишина. Только сейчас он понял что упругое хлопанье, которое сопровождало его весь путь, производил не пиджак, а маленький вытяжной парашют за спиной, который запутался и не смог развернуться вовремя.
Лещ поднес мобилу к уху.
– Лобстер! – сказал он, из глаз выкатились две слезинки и покатились вверх по лбу, – Малек! Лобстер! Щука я гнилая! Как я мог? Мозги вырубились! Судак я полный, стерлядь я, пристипома! Что на меня нашло?! Братки! Родные мои кореша! Лобстер!
В трубке пискнуло и раздался спокойный женский голос робота:
– Ваш аппарат выключен. За информацией обратитесь в техническую службу. Ваш аппарат выключен. За информацией…
Лещ глянул вниз – там, кружась как кленовая лопатка, все падала и падала маленькая ракетница, а под ней расстилалось поле – близкое и огромное. Там виднелись два джипа, утопающие в бежевых волнах колосьев, а вокруг них полукругом рассыпались маленькие темные фигурки. «Hе стреляй в меня, Угорь…» – сказал Лещ тоскливым шепотом.
– Hе стреляй!!! – заорал он изо всех сил, и, размахнувшись, кинул вниз мобилу.
19 января 1999, Москва

У учительницы первого класса Мисс Нилам (28 лет) возникли трудности с одним из ее учеников.
Она спросила, Что с тобой, мальчик?"
Мальчик ответил, "Я слишком умный для первого класса.
Моя сестра в третьем, а я умнее ее! Думаю, я тоже должен учиться в третьем!"
Для Мисс Нилам это было уже слишком. Она повела мальчика к директору.
Пока он ждал в приемной, она объяснила директору всю ситуацию. И директор сказал, что он проведет для мальчика тест и если тот не сможет ответить на какой-нибудь из вопросов, он должен будет вернуться в первый класс и вести себя хорошо. Она согласилась.
Мальчика привели в кабинет, объяснили условия, и он согласился пройти тест.
Директор: "Сколько будет 3 x 3?"
Мальчик: "9".
Директор: " Сколько будет 6 x 6?"
Мальчик: "36".
И так было с каждым вопросом, на который, по мнению директора,
третьеклассник должен знать ответ.
Тогда директор повернулся к мисс Нилам и сказал: "Думаю, мальчик может пойти в третий класс".
Тогда Мисс Нилам ответила директору, "У меня есть свои вопросы.
Могу я задать их?" Мальчик с директором кивнули.
Она начала, "Что есть у коровы в количестве 4, а у меня только 2?
Мальчик: после паузы "Ноги."
Мисс Нилам: "А что есть такого в твоих брюках, чего нет в моих?"
Мальчик: "Карманы"
Мисс Нилам: Он начинается с К заканчивается на С, волосатое,
продолговатое, вкусное с беловатой жидкостью внутри?
Мальчик: Кокос
Мисс Нилам: Что твердое и розовое - когда входит, и мягкое и липкое - когда выходит?
Директор остолбенел с раскрытыми глазами, и не успел опередить ответ,
Мальчик: Жвачка
Мисс Нилам: Что делает мужчина - стоя, женщина - сидя, а пес - на трех лапах?
Теперь глаза директора на самом деле выпучились широко, но прежде чем он успел что то сказать
Мальчик: Подает руку
Мисс Нилам: Теперь я буду задавать вопросы из разряда "Кто я, хорошо?
Мальчик: ага
Мисс Нилам: Ты вставляешь в меня свой кол. Связываешь, чтобы поднять. И я становлюсь мокрой раньше тебя:.
Мальчик: Палатка
Мисс Нилам: В меня входит палец. Ты трешь и теребишь меня, когда тебе скучно. Лучший мужчина получает меня первым.
Директор очень обеспокоен, напряжен и вынужден принять большую порцию водки
Мальчик: Обручальное кольцо
Мисс Нилам: Я бываю разных размеров. Когда мне не хорошо, я капаю. Когда ты вдуваешь из меня, мне хорошо
Мальчик: Нос
Мисс Нилам: У меня тугой стержень. Мой конец вонзается. В движении я дрожу.
Мальчик: Стрела
Мисс Нилам: Какое слово начинается с "F" и заканчивается на "K" и означает много жара и волнений?
Мальчик: Firetruck (Пожарка)
Мисс Нилам: Какое слово начинается с "F" и заканчивается на "K" и если этого нет, тебе приходится работать руками?
Мальчик: Fork (Вилка)
Мисс Нилам: Это есть у всех мужчин, у кого-то это длиннее чем у других.
Папа не пользуется своим совсем. Мужчина дает это своей жене, после свадьбы?
Мальчик: Фамилия
Мисс Нилам: У какого мужского органа нет костей, есть мышцы и много вен. Он пульсирует и отвечает за занятия любовью?
Мальчик: Сердце
Директор с облегчением выдохнул и сказал учительнице:
"Отправьте его в Университет Кембриджа!
На последние 10 вопросов я сам ответил неправильно!!"

Учил собаку задирать лапу и случайно вывихнул Подскажите хорошего собачьего хирурга И как отучить собаку приносить тапочки,скопилось пар пятнадцать.Как научить ее носить деньги,суку такую? А также как отучить ее от унитаза? Или пусть хоть крышку поднимает,когда гадит,сволота

С сайта РМ:
Я вчера обосралсо прямо в центре города. И эта не смешно, здоровый мужик наложил полные штаны. А дело было так, иду я по улице, ни кого не трогаю, и тут захотелось мне пернуть. А на улице, да в морозный денек, сам бог велел дать копоти. А я тем более это дело люблю, дать газу, я мастак в этом деле еще тот. Я когда дома подпускаю газов у соседей конфорки гаснут от давления воздуха.
Так вот, и я решил пернуть. Пернул, кагда пирдел, уже тагда понял, что отпердел свае.
Стаю и сру пряма в штаны, и ни чего поделать с этим не магу. Гамно само лезет, даже не спрашивая у меня разрешение на сей процесс.
Меня всегда удивляло, почему когда серишь дома, то спокойна серишь порционно. Выдавил из себя грамм сто , и попкай так раз и обрезал, патом страничку в газетке перевернул, прабежалсо по заголовкам и опять катяшок парциоооный выдавил. Когда обсераешся в штаны, то ни о каком порционном кала выдавливании не может идти и речи. Жопа тупа открывается и гамно лезет. Причем жопа открывается на столько широко, что у меня сождаетсо впечатление, что она, без моего согласия, участвует в конкурсе «высри катяг диаметром в 30 сантиметров и выиграй мобильный телефон». Спрашивается, нахуя моей жопе мобильный телефон?
Насрал я па моим прикидкам, серьезна. Стою, аж вспотел, самый центр города, до дома как до Москвы на коленях. Стою, а сам пытаюсь в голове найти выход, что-то же надо делать. Пешком ковылять часа три, и это с полными трусами гогна, эту мысль отсек сразу. Патом, прикинул на улице мороз, дай думаю присяду на скамеечку, гогно подмерзнет, и я тогда в метро шасть, и так перебежками до дома доберусь. Сел на лавочку и сижу, в жопе пака тепло. И тут мысль, если гогно в трусах замерзнет, яйцам то же прейдет каюк. Мне даже плохо стало от этой мысли. Встал. Люди меня чо та стороной обходят, видна поняли что я чо та задумываю. А я стою и ни как не могу сообразить. Потом гениальная мысль посетила меня. Я сейчас в подъезд зайду, в лифт проберусь, там трусы сниму, жопу ими же вытру ну и домой по быстрому.
Значит, захожу в подъезд, вызываю лифт. Стою, а гогно то уже остывать начало, ощущения прямо скажем не из прекрасных. В подъезде понял еще одну вещь, от меня реальна воняет как от скотины немытой, причем сильна воняет. Приехал лифт, захожу, нажимаю кнопку четырнадцатого этажа, а второй рукой штаны расстегиваю, ну что бы времени хватило пока лифт приедет. Двери начали закрываться и тут в лифт влетает милое создание женского полу. Стыц пиздыц.
- Ой, вам на 14 этаж, а мне на 13,- пропела она
- Ну что же, я с вами проедусь, потом спущусь на этаж. Конечно проедимся, я же кнопку уже нажал, подумал я застегивая штаны.
Лифт поехал, а мне уже все, в голове шум, спина вспотела, а гогно уже полностью остыло.
И думаю что вонять в лифте начало очень сильно, потому что это создание, как-то странно на меня посмотрело. А я отморозился, типа чо надо не срал я в лифте и все тут.
И бля пиздец, где та этаже на 10 лифт сделал нам большой реверанс, попрощался с нами, и свет погас. Я чуть не усрался повторно. Лифт застрял.
- Ой, неужели лифт застрял? – спросила девушка.
- Я так понимаю что да, - это я интелегентом прикидываюсь. А сам думаю что мне делать, со свои гомном и со своей грязной жопой. А что-то делать надо.
И тут эта хивря, нажимает какую-то кнопочку, и начинает с кем-то говорить, адрес дома называть и просить помощи. Я как представил себе, что щас придут монтеры , начнут нас от сюда вынимать, спрашивать пачиму так гомном воняет, мне еще больше срать захотелось. В лифте темно хоть глаз выколи. И тут я сообразил, что пока в лифте темно, надо по быстрому штаны снять, потом трусы снять и в уголок по тихому положить. А когда свет включат, она с непривычки на свет фиг чо увидит.
Расстегиваю штаны, шуршу вещами так что даже самому страшно.
- А что это вы делаете?- сильно сглотнув, спросила она.
- Да я устраиваюсь по удобнее, ждать то долго,- а сам штаны приспускаю
- А что это за запах?- перепугана спросила она. Я реальна чуть не ляпнул, что это я усрался на улице и па этому воняю гогном шо пиздец, но выдаю другое:
- Да сволочи гадят в лифтах, не продохнуть,- а сам штаны уже полностью снял, стою в лифте в обосранных трусах. Я как подумал, что щас включат свет, девка реальна концы отдаст от увиденного. НО делать уже нечего, работаю дальше.
Девка начала очень громка глотать слюну, видна то же обосралась с перепугу.
А я шуршу вещами.
Сам же про себя думаю, как бы так изловчится и па тихому снять трусы. И тут жен себе представил, какая будет вонь.
- Мужчина, вы не причините мне боль, прошу вас, не трогайте меня,- заныла в голос девка.
- Да ты что, в своем уме, я отец двух детей, иду к товарищу по важному вопросу, как ты могла подумать обо мне такое?- уверенно отвечаю я, а сам начал отлеплять трусы от жопы. Бля как воняет гомно, когда усираешся в штаны. Оно воняет не так как в туалете, оно воняет так, что мухи еще на подлете теряют сознание, потом еще недельку в реанимации кантуются. Деваха, то же почувствовала что-то неладное, стала по тихому скулить в углу.
- Да перестань ты, не трону я тебя,- говорю я. А сам трусы уже отлепил от жопы, и думаю как бы их снять с ног что бы не измазаться в гогне?
Девка па моемому мазгаме вообще поехала, тупа сидит скулит и чо та причитает, наверное молитву какую нить читает. А я трусы уже да кален спустил.
- Мужина..ыыыыы, ревет анна, - прошу вас не убивайте,- и дальше тупой такой скулеж.
- Да на фиг ты мне нужна, говорю, - у самого проблем по горло, сдалась ты мне.
Трусы спустил чуть ниже кален, и реальна понимаю, что мне пипец полный, ноги в гогне, жопа в гогне и вонь , аж глаза слезятся.
Девка па моемому ат запаха ебанулась окончательно.
- Вы ,вы ……мямлет она
- Да чего вы вы, стой себе спакойна, грю тебе насрал кто та, видна я вступил , вот и воняет.
Девка па моемому осела на пол лифта. Я думаю, я сам от своего запаха чуть сознание не теряю.
Но с другой стороны, понимаю, что медлить нельзя, либо сейчас либо ни когда.
Кароче нагнулсо я , снял трусы с одной ноги. На пол чо та ляпнулось, па моим прикидкам это было гомно из трусов. Девка в углу уже проста мычит как корова.
Я излавчилсо и снял трусы со второй ноги. Мне аж полегчало, пол дела сделал. Стою с трусаме в руке и думаю, в каком углу сидит эта хивря ревущая, ну что бы не кинуть ей трусняк на голову, и что бы не папасть на свои же штаны. Прислушался, ага сидит на против, значит в противоположный угол надо целиться.
И тут полный пиздец подкрался незаметно. Включился свет, и лифт поехал.
Когда мои глаза привыкли я понял, что с девкой чо-та не то. Глаза у нее как пятнадцатидюймовые мониторы, рот открыт, руки плетями висят, ртом как рыба делает, короче, все думаю, пиздец снесло ат испуга башню. И тут я понял. Картина в лифте. Я стою ниже пояса голый, весь суко в гамне, в руках трусы с гамном и сматрю на девку. Анна короче еще секунд пять ртом паделала и тупа свалилась на пол. Все, думаю, падохла, мне еще жмура в лифте нахватало.
Решил времени не терять, трусаме жопу и ноги вытер. Штаны одел и стою как чесный гражданин жду своего этажа. На полу девка , наверное мертвая, в руках трусы с гомном, чего я их держал я не знаю.
Когда лифт приехал, девка еще не ожила, так и лежит на полу. Я подумал что негоже ее в лифте в таком состоянии оставлять, ну и вытащил ее на этаж. Палажиил аккуратно, под голову свои трусы и бегом из этого дома.
Тока одного понять не могу, какого хуя она так испугалась?
Ведь когда воняет в лифте гомном ,эта значит что усралсо кто-та, а вот если бы ваняло хуем, эта да тут можна испугатсо, ебать будут, хотя и тут ни чего страшного я не вижу.
Добавлено спустя 1 минуту 37 секунд:
"Сразу после окончания Универа я попал в свою первую морскую экспедицию на НИС "Профессор Логачев".
В процессе сбора вещей, не задолго до отхода, ко мне подошла девушка, с которой мы сожительствовали, и протянула пачку презервативов. Надо ли говорить, насколько сильно я тогда удивился. "Да бери, мало ли что", - сказала она как ни в чем не бывало. Ну я и взял.
То ли в Балтийском, то ли в Норвежском море нас застал день Военно-Морского флота. Несмотря на то, что шли мы на обычном научном судне, праздник был отмечен по полной программе. Закончился он тем, что мои презики были накачены гелием, и запущены в небо. Вроде бы еще и написали на них что-то.
Через 50 дней судно вернулось в Питер. Я прибежал домой, ощущая себя настоящим морским волком. Моя девушка выслушала кучу рассказов о суровых морских буднях, и в конце-концов сказала.
"Леш, ты, кстати, презики мне покажи".
"Слушай, не поверишь - я их в небо запустил. Нету, в общем, презиков".
Не поверила Но как же ж все тонко было продумано, а!)"

У меня есть сосед - мальчик Аркашка. Ему восемь лет. Аркашка - плотненький, крепкий, с серьёзными карими глазами. Волос у него - жёсткая каштановая копна. Когда кто-нибудь из родителей пытается её расчесать, Аркашка начинает глухо рычать, как собака. Скалит зубы (Переднего, правда, нет - выпал). Может и укусить.
Нет, Аркашка - он хороший. Типичный восьмилетний бандит. Не любит делать уроки, умываться, не зашнуровывает кроссовки, любит животных, сладости, садистские стишки, подраться... Всё нормально, как у всех.
Но вот примерно год назад с Аркашкой кое-что произошло.
Началось всё с того, что родители в начале каникул накупили Аркашке книг: про хоббитов, про Гарри Поттера. Ну, про очкарика этого меченого более-менее живенько написано. А вот про хоббитов с кожаными пятками... Все эти Митрандиры-Горгоробы-Азанулбизары... Хотя - дело вкуса.
Аркашка сначала прочитал всю Дж. К. и Дж. Р. Р. Потом ему купили фильмы по этим романам. Аркашка их посмотрел. И на некоторое время затих. Три дня даже давал себя расчёсывать и не рычал. А потом зашёл как-то на кухню к маме с папой и сказал:
- Буду писателем.
Подумал и добавил:
- Воистину так повелевают Высшие Силы.
Подумал и ещё добавил:
- Ибо.
- Что ибо-то? - спросил папа.
- Просто ибо, - пожал плечами Аркашка. - Ну, я пошёл.
... Лёжа на полу в какой-то немыслимой позе кверху попой и книзу головой (Так к мозгу кровь лучше приливает, я пробовал писать в аркашкиной позе - класс!), шевеля, как змея, высунутым языком, похожим на кусок радуги (От сосания фломастеров), Аркашка выводил в своей красного цвета общей тетради:
"И злой волшебник Курамор ванзил мечь в плоть нещаснова добрава валшебника Гулюлюна и три раза пиривирнул яго. Хахаха! Ты пагибнеш! Кричал Курамор. **мат** !.."
Особенно Аркашке почему-то нравилось слово **мат** !" А ещё - "ваистену!" и "дабудит так!". А ещё он любил их комбинировать, например:
- Да будет так, ибо!
Или:
- Ибо, воистину!
Описания Аркашке не очень давались. Он их обычно, так сказать, максимально сокращал. Например: "Лес был страшный". Или так (почти по-чеховски): "Море было большое. В нём было много воды".
Но зато страшные вещи Аркашка смаковал. У него всё время кто-нибудь что-нибудь откусывал с криком: "Да будет так!", кто-нибудь кому-нибудь что-нибудь вонзал и обязательно то, что вонзал, три раза "пириворачивал" ("Ибо!")
Вечером Аркашка читал свои произведения ближним. Сначала ближние (Мама с папой) Аркашку слушали, но потом их терпение иссякало.
- Господи, какой ужас! - говорила мама. - Аркаша! Да что у тебя там за кошмары такие! Ты же ведь добрый мальчик!..
- И плодть его содрыгнулыся от боли, - продолжал бубнить ровным, низким, зловещим голосом Аркашка, - и страшные чёрные птицы обклювали иго со всех сторон...
- Не могу больше слушать это "содрыгание"! - Восклицал папа. - Опять кого-то там "обклювали"!.. Я сейчас сам кого-нибудь обклюваю!..
- А злой волшебник Хухур достал иликрическую пилу и стал, весело хохоча, отпиливать ему ногу и отпилил её три раза! Воистину!.. - вдохновенно гундосил Аркашка.
- Боже мой!.. Ногу три раза отпилили... - стонала мама.
- А потом, - продолжал Аркашка, - он вонзил в его руку лазерную палицу, обмазанную смертным ядом, и стал её медленно пириварачивать, чтобы тот больнее обстрадался...
- Всё! Не могу больше эти "обстрадания" терпеть! - кричал папа и убегал в свой кабинет. А мама тоже убегала и запиралась в ванной.
Тогда Аркашка, который папу всё-таки немного побаивался, а маму - нет, читал под дверь ванной:
- И тогда Чудовище схватило жертву, и, дружно хохоча, обожрало её со всех сторон...
В ванной на полную мощность включались краны.
- Ибо я голоден, кричало Чудовище!.. - орал на манер Чудовища Аркашка под дверь, но перекричать краны не мог...
Аркашка со всей своей новаторской рукописью долго слонялся по квартире. Опять ложился на пол кверху попой, чтобы написать продолжение. Но ему не писалось. Настоящему писателю нужна аудитория. А мама с папой объявили Аркашке бойкот.
Тогда Аркашка переключился на меня. Он набирал мой номер и говорил:
- Дядь Вов, слушайте: "Чёрные зловещие скалы торчали со всех сторон..."
- "Торчали" исправь, - автоматически говорил я, исправляя что-то своё. В своей рукописи.
- Хорошо. "Чёрные зловещие скалы... были со всех сторон. За скалАми..."
- За скАлами...
- "За скалами жили страшные пивцы крови..."
- Что ещё за "пивцы"?
- Которые пьют...
- Нет такого слова.
- Ладно... "Они обгрызали жертву со всех сторон три раза, а потом брали острый молоток..."
- Достаточно. Извини, Аркашка, я занят...
Скоро Аркашка потерял и меня тоже в качестве аудитории. Единственным слушателем Аркашки остался старый пёс Чапа. Помесь таксы с болонкой, что-то вроде карликового шакала.
Чапа тихо лежал на своём коврике и дремал. Аркашка ложился рядом с ним и громко читал Чапе в самое ухо:
- И он, хохоча, откусил ему глаз...
Чапа терпел пару дней, потом начал скулить.
- Злая колдунья острым ножом разрезывала плоть жертвы...
- У-у-у! - выл Чапа, как фабричный гудок, и полз под кровать.
Аркашка ложился рядом с кроватью и кричал под кровать на воющего Чапу:
- Воистину прольётся кровь, ибо да будет так!!!
В отчаянном вое Чапы была мольба: "Ведь я не собака Павлова!.."
На третий день Чапа начал лаять и кусаться, чего раньше за ним не наблюдалось. Он даже слегка "вонзил в плоть" Аркашки свои старые зубы. Не больно, но всё-таки ляжку прихватил. Чапу не наказали, ибо он был воистину не виноват.
На следующий день папа сказал Аркашке:
- Аркадий! Завтра мы улетаем отдыхать. На море. В Судак. Вместе с дядей Вовой. Мы хотели взять и тебя. Но только с одним условием: ты не будешь нам читать свою... прозу. Договорились? Даёшь слово?
- Даю, - ответил, горько вздохнув, Аркашка. Ему очень хотелось на море. Но когда папа вышел из комнаты, Аркашка шёпотом всё-таки добавил: - Ибо!
Своё слово Аркашка сдержал: нас он оставил в покое. Зато окружающим досталось по полной...
В самолёте Аркашка прибрал к своим рукам стюардесс. Через полчаса полёта симпатичные стюардессы, косясь на Аркашку расширеными зрачками, шарахались от юного прозаика, как лошади от волка.
На море, на пляже, отойдя подальше от наших лежаков, Аркашка находил себе жертву, какую-нибудь одинокую скучающаю бездетную даму посредственных лет.
- Здраствуйте, - очаровательно улыбался он даме.
- Здраствуй, малыш, - охотно сюсюкала дама. - Здравствуй, кисынька.
- Я не кисынька, я - писатель. - сурово объявлял Аркашка. - Хотите, я почитаю вам моё литературное художественное произведение?
- Конечно! - соглашалась дама. - Почтиай, лапочка. Надо же, такой малепуньчик, а уже писатель! Прямо Моцарт, а не ребёнок!..
Малепусенький Моцарт читал:
- Его жилы, хохоча, хрустнули под ударом стальной дубины, и кровь толстым потоком затопила Долину Смерти...
- О-о-о... - стонала дама, и, траурно колыхая бюстом, откидывалась на лежак.
Через две недели Аркашку знали все. Когда он появлялся на пляже со своей алой, как кровь, тетрадкой, пляж пустел. Даже какой-то неизвестно как затесавшийся в Судак немец, едва говоривший по-русски, завидев Аркашку, махал руками и кричал:
- Найн! Найн! Ихь - это не надо! Аркашка, цурюк!
Так прошло ещё две недели. На обратном пути стюардессы вновь хлебнули по полной.
И истошно выл Чапа, как вдова на похоронах, а потом лаял и кусался. Надо было что-то предпринять.
Мы с Аркашкиными родителями держали совет на кухне. Держали почти всю ночь. Ничего не решили. А на следующий день у Аркашки был день рождения. И тут меня (как я думал тогда), осенило. Я быстренько пошёл в книжный магазин и купил "Вредные советы". О, наивный!
Несколько дней Аркашкины родители ликовали. Аркашка перестал писать. Они осыпали меня благодарственными звонками. Но потом...
Я вобще-то живу этажом ниже, непосредственно под Аркашкой. Сначала аркашкины родители перестали мне звонить. Потом надо мной начало происходить что-то странное: то раздавались какие-то глухие удары, то что-то зловеще скрипело и шуршало... а потом мои верхние соседи меня затопили.
Это всё Аркашкины дела. Я знаю.
А что сейчас читает Аркашка, понятия не имею. И даже боюсь предполагать...
Добавлено спустя 2 минуты 39 секунд:
В далекие-предалекие времена, когда каждый ребенок знал, что экономика должна быть экономной и что слова "мир", "труд" и "май" - близнецы-братья, жила-была девушка. Скажем, Маруся. Собственно, она и сейчас прекрасно себя чувствует. Правда, тогда она чувствовала себя лет на пятнадцать лучше. И была у Маруси мечта - скатиться по крутому склону на лыжах в красном спортивном костюме, да так, чтобы все мужики вокруг просто попадали. Костюм должен быть красный - и никакой другой. В поведении мужиков также не допускалось вариантов - они должны были не присесть, не попрыгать, а именно попадать. И вот однажды партия и правительство сжалились над судьбой бедной Маруси, и подарили ей на новый год хорошую премию. Маленькую, но хорошую. Обрадовалась Маруся, побежала по магазинам, и, весело отстояв километров семьсот очередей, приобрела две вещи: красный лыжный комбинезон и путевку на лыжный курорт в одной из братских республик Союза Советских Социалистических Республик. Осталось лишь приехать, чтобы отнаблюдать штабеля валяющихся от такой красоты мужиков. Маруся поехала. Когда комсомолка, спортсменка и почти красавица Маруся взошла на склон в ослепительном клюквенно-алом комбинезоне, окрестные мужики приоткрыли бородатые рты и немного похрустели шейными позвонками, провожая ее алчущим взглядом. Комсомолка была почти счастлива. Не хватало мелочей - лихого спуска с горы и падающих мужиков. Маленький, но очень горный инструктор с комсомольским значком на волосатой груди старательно обучил новичков азам лыжной грамоты и махнул рукой в сторону склона - валяйте. Маруся ринулась было к спуску, но почувствовала, что в ближайшее время этого сделать не сможет. Пока не найдет где-нибудь дощатую конструкцию с буквами "м" и "ж". Очень ее прижали собственные малочисленные нужды. Напомним, что на дворе стоял чудесный конец восьмидесятых, Коммунистическая партия СССР во главе с Генеральным Секретарем Центрального Комитета увлеченно отстаивала интересы мира во всем мире, и ей было плевать на такие мелочи, как сортиры на горных склонах. Партия была, а сортиров не было. Поозиравшись минут пять со сжатыми коленками, Маруся, краснея, подошла к инструктору и, наклонившись, прошептала ему что-то на ухо.
- Туалет?! - громко спросил инструктор, и горное эхо переспросило еще пару раз: "Туалет, туалет... " - Да вы что, девушка? Откуда в горах туалеты? ("Туалеты, туалеты... ") Вон, видите кусты? ("ты, ты... ") Там и писайте. (... ,..)
Маруся, с лицом цвета собственного комбинезона, рванула к кустам, упираясь палками.
- Лыжи-то снимите, мите, мите!.. - крикнул ей вслед инструктор. Маруся не услышала. Надо заметить, что советская швейная промышленность, идя навстречу решениям ХХVII съезда партии, усилила борьбу за качество обслуживания советского населения. Все больше новых товаров появлялось на прилавках советских магазинов, и в том числе -красные горнолыжные комбинезоны со знаком качества на спине. И с одной-единственной молнией от кадыка до пупка. Если б Маруся была мужчиной, то никаких вопросов не возникло бы. Но она была девушкой, страстно желающей пописать, а потому комбинезон был Марусей расстегнут и спущен до самых колен. Из технических моментов могу сообщить, что на Марусе, таким образом, осталась маячка. И все. И вот тут, когда начался процесс единения Маруси с природой, физика внесла свои коррективы. Снег под ногами скрипнул, и лыжи, которые комсомолка так и не сообразила снять, плавно поехали вперед. Маруся взмахнула руками - но было поздно. На глазах у изумленной группы лыжников, среди которых были столь необходимые Марусе мужики, из кустов с постоянным ускорением выкатилась присевшая девушка в одной маячке. Тормозить голой попой в снег она не решилась. Поэтому, повизгивая от ужаса, катилась по склону, размечая желтеньким пунктиром снег между лыжами. Быстрее, быстрее, еще быстрее...
Громче, громче, громче!.. Усиленный тысячекратным эхом гогот мужиков провожал Марусю вдоль всей трассы. Мужики действительно валились в снег. Да еще и корчась в судорогах. Но это еще не все. Пылающую от стыда девушку принесло прямехонько под ноги одному из мужиков. Тот стоял спиной к трассе. Маруся врезалась в него так, что мужика отшвырнуло метров на пятнадцать вниз по склону. Но зато позорный спуск без трусов был прерван. От перенесенных переживаний и переохлаждения попы Маруся простудилась. Выходить на склон она больше не решалась - в единственном на территории республики красном комбинезоне ее узнавали бы не хуже, чем Эдиту Пьеху. Тыкали бы пальцами и хохотали. Маруся отсиживалась в больнице, в поселке у подножия горы. Там о ее рейсе никто ничего не знал. Через некоторое время девушка успокоилась, и даже стала искать знакомства с остальными обитателями больницы, тем более, что мужиков и там было хоть отбавляй. На третий день объект был найден. Это был статный, высокий красавец лет тридцати пяти, с модной тогда бородой и взглядом капитана дальнего плавания. Он сидел у окна с гипсом на ноге, и грустно играл сам с собой в шашки. Маруся присела, завязался разговор. Капитан расправлял плечи, шутил, звал в далекие края...
- А как вы ногу-то сломали? - спросила Маруся, чтобы ненадолго отвлечься от заманчивых предложений.
- Вы не поверите - в меня врезалась какая-то дура с голой ж***й!
По законам жанра концовке полагается быть такой: Маруся стесняется, потом рассказывает, что это была она, они смеются и в итоге женятся.
Фигушки.
Маруся сбежала из больницы на следующий же день.
Глупая. Испортила историю.
Добавлено спустя 3 минуты 44 секунды:
Выходи, Чудо-Юдо! Драться выходи! Капец тебе пришел!!!...
Горыныч был стар и прозябал в своей пещере, лишь изредка тешась воспоминаниями о былом величии. Поэтому вызов на поединок не на шутку взволновал его. "Давно, однако, не было никого" - думал он, спеша к выходу. - "Ан помнят еще. Не забыли."
- Ну ты где, холоднокровное? - орал в нетерпении Витязь, размахивая куском арматуры.
- Кто там? - осторожно поинтересовался Горыныч.
- Смерть твоя тут. Аллес гемахт к тебе в гости пришел, образина, - неистовствовал витязь.
- Ты еще щит погрызи, берсерк, - съехидничал Горыныч. - Пришел - так говори зачем пришел. Не ори. Толком говори.
- На поединок тебя вызываю!!! Биться смертным боем будем!! Во имя избавления земли русской!! - торжественно объявил Витязь.
- Ох уж мне этот великодержавный шовинизм, - выдохнул огнем старый Змей, появляясь перед Витязем во всей красе своей. - Я-то чем мешаю земле русской? Уж лет 100 из пещеры не вылазил - ко мне какие претензии?
- Ну, это... - смущенно пробормотал Витязь - Положено так. Ты - Змей Горыныч, я - Витязь. Положено тебя отсюда... Должен я, понимаешь? Должен!
- Согласно Закону Предков? Удостоверение Витязя с собой? - деловито осведомился Змей.
- А надо? Может как-нибудь так? К чему этот формализм?
- Надо! - отрезал Горыныч. - Давай ко мне начнут всякие проходимцы ходить, называться витязями, а я со всеми драться буду. Есть процедура - предъявляешь удостоверение витязя, оружие... Вот ты с арматуриной явился - это, между прочим, на жестокое обращение с животными тянет. До двух лет, между прочим! Меч нужен. И не какой-нибудь - Кладенец! Так вот - удостоверение, оружие, разрешение на оружие, справка от нарколога, понятые, поединок.
- Понятые зачем? - сник Витязь. - Развели тут, понимаешь...
- А затем. Я лет 200 назад одного по-честному один-на-один победил, а потом его родичи по судам затаскали - мол, не поединок был, а я его из-за угла поразил.
- Да ну? - возмутился Витязь - есть же экспертиза, в конце концов...
- Нету экспертизы. Я ж, в случае победы, проигравшего съедаю. Брезгуют эксперты, сам понимаешь.
- Строгости какие... А ты... - покраснел Витязь, - ты, говорят, раньше самую красивую девушку из деревни забирал что ни год. Все спросить хотел - зачем тебе?
- Жалко было - оттого и забирал. Забирал самую красивую, вывозил к Парижу и выпускал. Потому как негоже красивой девушке в ваших Старых Корчах всю жизнь жить.
- Правда? А чего ж прекратил?
- А ты сам подумай. Кого из ваших сегодня не стыдно у Парижа выпустить?
- И правда. - понял вдруг Витязь. И от горечи осознания разозлился еще сильнее. - Не заговаривай мне зубы, нечисть!!! Меч, удостоверение, понятых, справка от нарколога... Что там еще надо?
- Справка об отсутствии долгов из налоговой, комунхоза, электросетей, газовой службы - обязательно. - продолжил Змей. - Мне никакого резона нет - долги твои выплачивать. Все соберешь - приходи.
- Да я бумажки эти год собирать буду! - возмутился Витязь.
- А мне не к спеху, - равнодушно заявил Горыныч. - Я могу и подождать. Иди, иди...
Витязь отшвырнул арматурину и понуро побрел в сторону деревни.
- Да, это!!! Слышишь? - вспомнил вдруг Горыныч.
- Ась?
- Перед поединком не пей, пожалуйста. Печень у меня ни к черту от вас, богатыри русские...

Lyafa
Да тебе в пору самому рассказы издавать! Ну, типа как у Драгунского или у Носова. И фамилия у тебя подходящая для автора детских рассказов. Если хочеш, я рецензентом буду.

Св.Апестол Петр
хм...
если представится возможность писать - буду выкладывать здесь!
в смысле на форуме

Lyafa
Форум ограничен, пиши на широкую публику. Книгоиздательством займись.

Св.Апестол Петр
некогда

Вертикаль
<:Нам-то что - мы в тепле и в уюте,
И весь вечер гоняем чаи.
Лишь бы те, кто сейчас на маршруте,
Завтра в лагерь спуститься б смогли:>
Ю. Визбор
Посвящается тому славному времени, когда мы каждый год ходили в Среднюю Азию.
- Ты первый раз в этом участвуешь? - спросил Сережа.
- А что, заметно? - удивилась Марина.
- Ты молоденькая такая, - Сережа, улыбнулся и повернул к ней небритое загорелое рыло. - И как только мама с папой отпустили тебя?
- Хах! - Она возмущенно фыркнула. - Я взрослый и абсолютно самостоятельный человек!
- Да верю! - Сережа примирительно поднял руку и опять как-то хитро улыбнулся, отчего у Марины от затылка к попе пронеслась целая стая приятных мурашек. - Кинь мне лучше сигарету: дорогуля.
- Где?
- Вон клапан моего рюкзака рядом с тобой: ага: благодарю! - Он с наслаждением затягивался крепким <кэмэлом>, продолжая добродушно подъебывать Марину, единственного человека женского пола в их команде.
Мягкое сентябрьское солнце потихоньку лезло выше, согревая долгожданным теплом крохотную станцию. Впервые за все время путешествия они общались вот так, совсем наедине. Сережа решил не упускать случая и создать атмосферу близости, сводя беседу во все более доверительное русло и, исподволь выпытывая легкие интимные подробности из жизни Марины.
- Здорово-то как! - промурлыкала Марина, сняла каску, затем стянула теплую полартэковскую толстовку и встряхнула головой, раскидывая по плечам пепельные кудряшки.
- Гы: - философски пробормотал Сережа. - Надень-ка каску обратно.
- А что? Мы ведь под карнизом:
- Нам хлопот потом меньше будет, все мозги в каске останутся, если что, хы-хы: - вспомнил старую шутку Сережа.
Марина надулась и, отвернувшись, закрыла глаза, подставив личико солнечной радиации.
- Кремом смажься, нос сгорит! - услышала она. - И воды накипяти, сейчас Радик снизу подойдет.
- Полный термос еще есть! - ответила Марина, не трогаясь с места.
На самом деле ей было жутко не по себе на этом маленьком пятачке горизонтального пространства. Она старалась как можно меньше передвигаться, хоть и была постоянно пристегнута самостраховкой к одной из стационарных петель. От стены до края полки полтора метра, и три метра в длину. Мужики совершенно свободно здесь ходили и разве что не плясали. А у Марины при одном только взгляде в трехсотметровую бездну начиналась холодная адреналиновая щекотка где-то в глубине живота.
- Ничего, привыкнешь! Это ж только первый день, - будто прочитав ее мысли, сказал Сережа. - У нас километр стены впереди. Потом еще тебе напоминать будем, чтоб страховку не забывала пристегивать: первая, значит <6б> у тебя? А куда ходила-то вообще?
- В Крыму несколько <пятерок> - Шан-Кая, Форосский Кант, Морчека, Ай-Петри: этим летом месяц в Узунколе, на Кирпич <5б> сходили: мне там 1-й разряд присвоили! - похвасталась Марина.
- Рановато ты, конечно, на <BigWall> пошла, - покачал головой Сережа. - Стена. Она или сломает, пережует, выплюнет или: или это навсегда: ага, ну вот и солнышко заработало! Камень!
Марина моментально втянула голову в плечи, словно ящерка, вжимаясь в стену. Гудя, как спортивный болид, метрах в пяти от них пролетела глыба размером с холодильник. Стена постепенно оттаивала. Она словно оживала, потягиваясь, как будто после сна, все чаще выстреливая каменной шрапнелью и кусками льда. Сережа почти не обращал внимания на непрерывный свист мелких камней и страшное гуденье здоровых булыжников, падающих с километровой высоты и разгоняющихся до скорости артиллерийского снаряда. Здесь, под карнизом, надежно нависающим в двух веревках над ними, было вполне комфортно и относительно безопасно.
- Закрепииии!.. - раздался едва слышный голос сверху.
- Понял! - крикнул Сережа, намотав сдвоенную веревку на рога <восьмерки>. - Устал, кажись, наш Леха:
Леха - лидер и главный забойщик команды, альпинист с 20-летним стажем, по совместительству директор крупной строительной конторы - осторожно нагрузил малюсенькую закладку, которую в течение последних пяти минут пристраивал в ненадежной глухой трещине. Держит. Блаженно откинувшись в <системе>, Леха встряхнул и расслабил напрочь забитые руки. Соленым ручьем лил пот, сердце, бешеным мотором взрывающееся в груди быстро возвращалось в нормальный режим, саднило пересохшее горло и зверски хотелось пить. А еще сильнее - курить. Леха был по-настоящему счастлив в эти минуты. <Веревки - четыре метра!> - услышал он и, вздохнув, двинулся дальше.
- Ну что, загораете? - Сопя и пыхтя, как локомотив, на полку выполз Радик, встал на самостраховку.
- Ага: пить? - спросила Марина.
- Спасибо, золотце, не сейчас, - ответил Радик, подвешивая на карабины принесенные снизу веревки и прочее снаряжение. - Как там командир?
- Нормуль. Станцию уже делает, - сказал Сережа.
- Вот и славненько! - Радик протер запотевшие очки и принялся через блок вытягивать 40-киллограмовый баул.
- Марин, готовься! Сейчас наверх пойдешь, Леху страховать, - сообщил Сережа.
- Я?
- Пора и тебе уже включаться в работу.
- Да я, в общем-то, готова, - через силу улыбнулась Марина, встегиваясь жумарами в перила.
- Давай, дуй наверх по бырому! Крючья из стены не доставай, мы потом сами: - Сережа повесил на нее большую связку железа и две веревки. - А мы тут снизу на твою попку полюбуемся, гы-гы:
- Дурачок! - Звеня, крючьями, френдами, закладками, гексами и карабинами, Марина начала подъем.
- Что-то девочка сама не своя, не находишь? - почесывая бороду, произнес Радик. - Бледная, руки трясутся:
- Хуйня. Волнуется просто немного, - ответил Сережа и поправил мудя. - Сдается мне, она неровно ко мне дышит, хе-хе.
- Хорош дрочить, балабол! - Радик смачно сплюнул и проследил, как ветер уносит в сторону смарч. - Помоги-ка мне баул вытянуть.
Пока Марина лезла к Лехе, ей стало совсем худо. Причина скрывалась не в боязни высоты и не в недостаточной акклиматизации, просто уже больше суток Марина терпела. Да еще эти дурацкие абрикосы с Ошского базара! Сколько она их съела за последние три дня? Марина почувствовала, как все внутри скрутило от нестерпимого напряжения.
- Давай, Маришка, два метра осталось! - Прямо над ней висел улыбающийся Леха. Марина сама не заметила, как прошла всю веревку.
- Вот, молодец! Теперь сюда встегивайся.
Она молча щелкнула карабином и закрутила фиксатор. От увиденного ей поплохело еще больше. Станция состояла всего из трех точек, сблокированных петлей - 2 наполовину забитых крюка и закладка, которую Леха придерживал большим пальцем.
- Шлямбура экономить надо, - внимательно посмотрев ей в лицо, пожал плечами Леха.
- Мне надо вниз: - едва слышно пискнула Марина.
- Никаких <вниз>, - спокойно, но веско ответил он. - Но если тебе будет так спокойней: - Леха вытащил молоток и несколько раз ударил по закладке, намертво расплющив ее в трещине.
- Мне все равно надо! Очень, очень: - Марина уже чуть не плакала.
- В туалет что ли???
Он кивнула.
- Тысяча чертей! Что ж ты на полке не сходила?
- Я так не могу! Там же Сережа был!
- Ебать тебя во все щели! - воскликнул Леха, а затем грязно выругался. - Ты же знала, куда мы идем? Знала, что вокруг будут одни мужики? Так чего, блядь, сейчас начинаются какие-то комплексы и выкрутасы?! Мы теперь каждый раз должны ждать, пока ты пописаешь, покакаешь, прокладку сменишь? Так и за месяц не влезем. Вот, смотри!
Леха расстегнул штаны и достал хуй.
- Если хочешь ходить в горы, тебе нужно быть готовой к этому, - сказал он и принялся ссать на стену.
- Но мне по-большому надо! - крикнула Марина. - Я не виновата, это все абрикосы!
- Так сри!
- Но там же ребята внизу: - Она недоуменно захлопала ресницами.
- Ничего страшного, ветер дует - значит, не зацепит. Ребята и не такое видали.
- Неееет! - Марина все же расплакалась и уже собралась спускаться, когда почувствовала, что больше не в силах сдерживать внутреннее давление.
- Открывай скорее <бомболюк>! - приказал Леха, увидев ее округлившиеся глаза.
Сережа посмотрел наверх и заулыбался.
- Сдается мне, дорогой Радик, кто-то мне должен сто баксов.
- Неужели? - Накрыв крышкой кастрюльку с побулькивающим супом, Радик запрокинул голову. В вышине, на фоне нависающего карниза стены, отчетливо сверкала голая Маринина задница. - Эх, ну потерпела б до вечера, девочка:
- Ха-ха-ха! Предлагаю укрыться под тентом, - сказал довольный Сережа.
Они успели вовремя. Через секунду по укрывающей их ткани пробарабанили несколько капель.
- И это все? - удивился Сережа.
- Ветер, - коротко объяснил Радик. - Сотку внизу отдам.
- Не вопрос. Выходим?
- Обожди, девка целый день терпела:
В этот момент что-то глухо шлепнулось на тент, а затем еще. И еще. И еще раз. Почти одновременно оба зажали руками носы.
- Ну вот, - голос у Радика звучал донельзя огорченно. - Теперь и командиру двести баксов проспорил.
21.09.2007
© Осквернитель Воздуха
ЗЫ: Взято с удаффа

а по другому-то - никак!!!