Рассказы, байки, истории из путешествий

КАТАМАРАН
Владимир Бортников
Время летних каникул, что остается делать. Одна мечта, сесть на
Абаканский поезд, который идёт через ст. Саянскую и на Большой Манский
порог. Поезд прибыл ночью на станцию Мана. Идти в ночь, пешком на
порог не интересно, встали за поселком, сделали кострище. Палатку
«бризентуху» брать не стали, в тягость. Расстелили плёнку, бросили на неё
спальники и на случай дождя сверху укрылись так же плёнкой. Примитивное жилище, для лентяев. Лодырь всегда выкрутится, что бы только не корячиться от тяжести в походе. Вставать рано утром не хотелось, так расплющила леность. Да еще ливень своими струями пытался нас вдавить в землю. О костре даже и не помышляли. В таких погодных условиях, вряд - ли разведём. Спокойно, по очереди упаковали в пакетики самые тёплые вещи, упаковали рюкзаки. Подняв над головой плёнку, пошли с рюкзаками по тропе. Перед порогом срубили несколько тонких берёз для рамы. Спустились к Мане, здесь течение реки гораздо быстрее. Накачали гондолы, примерно определились с размером рамы, стали вязать каркас катамарана, все стыковки стягивали резиновой лентой. Привязав гондолы к готовой раме, подкачали до нужной твёрдости. Затем привязали крепко рюкзаки к раме
готового катамарана. Надув самодельные спасательные жилеты, усевшись по углам, отчалили от берега. Налегая на вёсла, помчались на встречу с
Большим Манским порогом. Сам порог неописуем, ежегодно меняет, свою
внешность. Весной один, осенью другой и струя потока сильно зависит от объема воды. Удачно прошли, «оверкиль» не сделали (не перевернулись).
Слаженно работали вёслами, промокли и замочили гитару. Радовало то, что
был прекрасный солнечный день. Прежде всего, вытащили гитару на просушку, а сами, чтобы согреться, гребли вёслами. И это получилось. Пройдя под мостами решили стать на ночёвку на левом берегу, за посёлком
Выезжий лог. Вытащив на берег катамаран, обустроили место для стоянки.
Изготовили подобие навеса, натаскали дров, вокруг костра воткнули метровые палки, чтобы на них досушить одежду. Переодевшись в тёплую одежду, сидели у костра и пели песни популярного среди туристов Владимира Высоцкого. Между песнями из кружек пили для согрева и за прохождение порога. К нам из темноты подошел какой-то местный житель или рыбак. Спросил: Присесть у костра можно? Да нет проблем, присаживайся. Гостям всегда рады! Для себя петь, это одно. А вот исполнять походную песню для незнакомца, это другое. И мы продолжали петь и пить. Ночной гость, оказалось, тоже владеет гитарой. Он попросил поиграть.
Мы же ультимативно заявили, что признаём только Высоцкого. Он сказал:
Ладно, спою вам Высоцкого. Слушаем, как подражает! С таким голосом
нужно на сцене выступать… Пытался вернуть гитару, но мы отказывались
принимать, периодически наполняли кружки. Он пропел до рассвета. Когда
уходил, мы ему сказали: Здорово мужик подражаешь! Как могу, ответил
он. Откуда нам было знать, да и не поверили бы, что это был, сам Высоцкий.

УТОПЛЕННИК
Владимир Бортников
В клуб «Кедр» закупили велосипеды «Турист», используя деньги профкома
Красноярского завода автоприцепов. Какое прибавление, на радостях мы
выехали на пробный заезд. Не успев выехать за город, у нас развалились два
велосипеда. Причины: Согнулся обод переднего колеса, а на втором разворотило переключатель скоростей, который залетел в спицы. Советская надёжность ширпотреба выпускать количество, а не качество. Неделю
регулировали спицы и другие механизмы. Наконец то состоялся тренировочный заезд. Едем на старицу (бывшее русло реки) Есауловка.
Купались, загорали под солнцем, играли в волейбол и одевшись собрались было уезжать. Услышали крики: Утонул ребёнок! Мы подъехали обратно,
быстро разделись. Водоём превратился в кишащее месиво из людей. Все прыгали и ныряли в воду, хватали друг друга за ноги и за руки. И в страхе
выскакивали из воды. Валя Семёнова нырнула в стороне под кустами и как закричит: Здесь! И от страху отплыла в сторону. Николай Горюнов тут же нырнул в указанное место и вытащил ребёнка. Прошло три минуты.
Тело передал мне в руки. На поляне стояла паника, каждый давал советы, при этом ничего не делая. Рефлекторно взял инициативу в свои руки, надо спасать. Ребёнок шести лет, тело начинало синеть, сердце не работает, лёгкие заполнены водой. Началось с удаления воды, Сжал холодное тело в области грудной клетки, вытряхнул из него воду. Затем начал запускать сердце, одновременно мои ребята делали разогревающий массаж тела. Сердце
заработало. Но дыхание отсутствует. Одна женщина вцепилась в мои волосы, с криком: Ты сломаешь ему рёбра! Не выдержав, я сорвался грубым матом и
её оттащили. Один мужик подметил: Пусть будет живой с поломанными рёбрами, чем мёртвый с целыми. Мы продолжали реанимацию, посторонние мужики расталкивали в стороны кольцо любопытных. Что бы они не закрывали солнце. При выполнении искусственного дыхания, удалили ещё воды. Ребёнок глубоко вздохнул и начал дышать. Но сознание не включается.
Водители притащили нашатырь. Ампулы раздавливал в вате и этой ватой со стеклом, растирали, вески и совали под нос. Не реагирует. Интуитивно начал бить его по щекам. Проснулся и начал реветь. Родители обрадовались: так как их всё время держали в стороне и не подпускали. Я тоже радовался,
если бы не откачал, последствия были бы не известны. Мальчика завёрнутого в одеяло, собрались везти в Красноярск. Я рекомендовал в Сосновоборск,
это гораздо ближе. И что бы родители после стресса не попали в аварию, повёзли ребёнка на другой машине. Мы же, сели на велосипеды и поехали в клуб.
В учебном классе, я поблагодарил учащихся, за то, что правильно использовали знания, которые получили на теоретических занятиях, по
технике туризма.
Спустя годы, интересно было бы узнать судьбу мальчика из Красноярской семьи Дмитриевых. Интересно же как сложилась его жизнь и кем он стал.

Сергей Косыгин
Бег

Беготней занимался с детства. Нет, вначале был побег. Стукнуло мне тогда лет пять. Жил я в то время у бабушки с дедушкой под Хабаровском, на железнодорожной станции. Дед был человеком старых, строгих правил и "избиение младенцев" за те или иные провинности считал делом праведным и во благо. Короче, драл он меня за мои шкоды нещадно. Однажды, стащив из бани сухой дубовый веник, я несколько дней упорно пытался его скурить. За этим делом дед в саду меня и застукал.
...Когда бабуля смазывала гусиным жиром рубцы на моей многострадальной попке, я с тоской размышлял о ничтожности своего существования. И поэтому наконец-то решил удариться в бега. Родители жили в Хабаровске. Двести километров мне не казались расстоянием. Нарвав в огороде огурцов и завязав их в платочек с горбушкой хлеба, я на своем трехколесном велосипеде вырулил на автомобильную трассу Хабаровск-Владивосток и рванул по ней. Километра через два мне навстречу попалась какая-то полуторка. Шофер, притормозив, спросил: "Куда, коллега, путь держишь?" Узнав, он обалдело посмотрел на меня и пожелав счастливой дороги поехал дальше. Когда через полчаса я увидел погоню, то понял, что шоферюга меня сдал. Через два часа, отловленный в кустах орешника, я, зажатый между дедовских ног, орал на всю деревню. Велосипед мне вернули, но двухколесный. Наивно думая, что, пока я на нем научусь ездить, наступит зима и придется от меня прятать лыжи. Через три дня детально разработав план побега, я крутил педали в сторону Владивостока. Как я и ожидал, погоня кинулась по трассе в сторону Хабаровска. Целый день я сидел в кустах, курил прихваченный дубовый веник и наслаждался свободой. С трассы доносились маловолнующие меня проклятия. Ночью я повернул назад, надеясь по темноте проскочить деревню, но был взят в плен выставленным дозором, а на следующий день публично казнен старым добротным армейским ремнем.
***
После обеда босоногие девчонки и старухи гнали с обоих концов деревни своих Зорек, Марусек и Март. На перекрестке два стада сливались, и пастух дальше уже гнал коров на пастбище сам. Бабушка в это время отдыхала, и кто-то из внуков выгонял нашу старенькую Марту. Когда однажды эта скучная процедура досталась мне, я ее разнообразил. Возле хлева я увидел большую жестянку со скипидаром и воткнутым в нее квачем (дед забыл ее убрать с наших глаз). Я и сообразить не успел, а руки сами сделали черное дело. Достали из банки квач и задрали корове хвост. Вначале Марта ничего не поняла и мирно влилась в стадо. Секунд через десять она остановилась как вкопанная и начала прислушиваться к себе. Потом задрала хвост и стала его раскручивать, как пропеллер. Бабки и босоногие девчонки с ужасом смотрели на эту подготовку к взлету. Наконец Марта сорвалась с места и как камикадзе врезалась в стадо. Коровы испуганно замычали и галопом помчались в лобовую атаку навстречу подругам. Старый деревенский пастух на перекрестке с неожиданной для его лет ловкостью взлетел, как кот, на тополь, чтобы не быть затоптанным.
...Эпилог был банальным. Светила луна. Я бежал по дороге и с тоской думал о превратностях судьбы. За мной, грохоча сапогами и уже не матюкаясь, чтобы не сбивать дыхание, упорно гнался мой дед, держа в руке злосчастный квач.
***
Мой вес меня никогда не смущал. Самое главное, и сейчас, забросив на плечи солидный рюкзак, я не сдохну на перевале. У меня широкая кость и на нее надо приличное количество мяса. Но как-то, пойдя на поводу у жены, я, скрепя сердце, занялся утренней беготней, зная твердо, что худым, как швабра, мне никогда не быть. И вот что из этого вышло. Чтобы соседи не подумали, что я рехнулся (всю ночь песни в теплой компании поет, а по утрам куда-то еще и бегает!), я выскакивал из дома в половине шестого утра, чтобы никто не увидел, и бежал с 16-го до 14-го километра и обратно. Во всем нужна привычка, и постепенно я начал втягиваться. Не скажу, конечно, что этот утренний моцион мне нравился, но тем не менее я покорно бегал. Как-то за мной увязалась какая-то шавка. Укусить она меня боялась, но вот лаяла на всю деревню, хвастаясь, смотрите, мол, какого слона гоню!
Через несколько дней она, выяснив точное время моего забега, привела своего, наверное, самого большого друга. Я вернулся домой и взял трубу от пылесоса. На следующее утро они привели подмогу. Хоть я и орал периодически: "Ты и я одной крови!", на предводителя волчьей стаи Маугли я не был похож, а больше смахивал на загнанного кабана или обреченного самурая с двумя мечами (отмахивался уже двумя трубами).
Когда мне все это надоело, я уговорил ничего не подозревающую жену хоть раз утром, пробежаться со мной.
...Стая выскочила из засады, увидев мою половину. И приняв ее за подмогу, озверела окончательно. Моя любимая по ночам долго кричала во сне: "Назад! Фу, сволочи!" С тех пор я сплю, сколько влезет, и плюю на всякую беготню.

Сергей Косыгин
Поездка

Позвонил друг:
- Михалыч, как ты смотришь на то, чтобы съездить в Эссо на собачьи гонки?
- Сейчас я уже собаку не обгоню...
В трубке долго молчали:
- А раньше?
- Ну-у! - неопределенно ответил я. – Ладно, хватит, я вырос на Командорах, в детстве накатался. Алеутская ездовая - это было крутое зверье, не чета нынешним гоночным гавкалкам.
На собак я смотрю только как на средство передвижения или когда легкие шалят.
- Вот если бы позвонил и радостно сказал: "Михалыч, а поехали на южные острова задницы на пляже жарить, сшибать из рогаток мартышек с пальм и устраивать гонки среди рикш", - это было бы что-то новенькое.
Я замолк на своем конце провода. Размечтался, как мчится рикша с выпученными глазами, а из повозки его бамбуковой палкой наяривают.
Приятель вернул меня на землю:
- Надо поучаствовать в благотворительном концерте для детей севера.
- Вот с этого и надо было начинать.
***
Раньше, когда я писал о дороге, - это были мои путешествия по России. Но блекнут краски. Какой букет за три дня я получил на трассе Петропавловск-Эссо! Вернувшийся в город через неделю гитарист Сергей Кинас, когда и ему позвонил, вздохнул и просветленно произнес:
- Полная труба!
***
Первая веселенькая фраза, произнесенная на трассе нашим водителем "микрика", была такая:
- Парни, у меня "сдох" аккумулятор.
За бортом было, как на самолете на высоте десять тысяч метров. За Мильково мы потеряли дорогу и поперли куда-то в сторону.
Вот представьте себе картину: стоит на подъеме сиротинкой в этом белом безмолвии японский агрегат и не хочет с толкача задом заводиться, "сволочь".
- Сегодня еще пятница, - сказал я, - вряд ли до понедельника мы на этой лесосечной дороге увидим какой-нибудь лесовоз.
- И? - спросил кто-то.
- Замерзнем на хрен.
Народ вывалил из "микрика" и с перепугу на руках развернул его под горку.
***
Приехали глубокой ночью. Эссо спало, только изредка где-то перебрехивались собаки. Когда мы галдящей компанией ввалились в двухэтажный рубленый дом, нам сказали:
- Тс-с-с! Тихо. Завтра начало соревнований, каюры отдыхают.
- А можно одну песню очень тихо спеть? - спросил Аркадий Куни.
"Купились", не ожидая подвоха... По-моему, с нами до утра не спали еще и соседние дома.
***
О самих гонках напишут и покажут по телевизору. Единственное, что скажу - это захватывающе и зрелищно.
...Вечером играли в доме культуры благотворительный концерт. Полный зал и очень тепло принимали. Как мы проглядели? Станиславский говорил: "Никогда не выпускайте на сцену детей и животных. Своей непосредственностью они переиграют любого актера".
А тут вообще полный караул был. Поет Дима Кравченко что-то задушевное, и вдруг на сцену из-за кулис выскакивает, помахивая хвостом, какой-то барбос. Зал заметно оживился. Но когда пес, об нюхав, присел рядом с Димой и пописал... Я выступал следующим и, естественно, ничего серьезного уже спеть не смог.
***
Дурковали по полной программе.
- Вы женщина моей мечты!
Корячка недоверчиво покосилась:
- У меня зубов нет.
- Платину поставим.
Смущенно прошептала:
- У меня ноги кривые.
- Так в Италии среди фотомоделей это на сегодня - самый писк!
Доверчиво прижалась и послала подошедшего мужа конкретно.
Шепотом ее мужику:
- Скажи, что мне по морде дашь.
- А в харю!!! - взревел полуметровый коряк двухметровому верзиле.
"Итальянская фотомодель", презрительно хмыкнув, посоветовала:
- Дай ему щелчка.
- Да ты что, - испуганно заюлил разлучник, - это же Семка, он "крутяк", его даже в городе знают.
Обалдевшая от этой новости, супруга с почтением и трепетом вернулась в лоно семьи.
***
Из Эссо до Милькова мы добирались часов восемь. Помимо аккумулятора, "сдохли" отопление в салоне и радиатор. Когда добрались до речки, которая была не подо льдом, в радиатор заливали водку. Когда встали окончательно, до Милькова оставалось еще километров двадцать. Костер я развести не успел. Выручил нас, взяв на буксир, проезжавший следом джип.
***
Последнюю ночь я ночевал в бане. Потому что, когда я спал, другие бодрствовали. Мой храп почему-то всем напоминал ночные учения ВВС. Когда из Милькова я добирался рейсовым "микриком", водитель весело на меня косился. От меня несло старыми березовыми вениками.

Сергей Косыгин
Про воздушного хулигана
и рукопись, найденную на гвозде

Камчатского воздушного работягу - самолет АН-2 - все знают, В 70-е ушел на заслуженный покой ЛИ-2, а "Аннушка", как ласково называют его в народе, до сих пор пыхтит в небе, развозя по районам людей, почту и различные грузы. Летчики говорят, что подобной удачной конструкции еще в самолетостроении не было. Модернизировать его не смогли. Пытались на современный лад присобачить ему турбину - бесполезно. Помыкались, плюнули и оставили "Аньку" в покое, как есть.
В 80-е мне частенько приходилось мотаться по Камчатке с концертами. Однажды мы летели в Палану. По пути останавливались в рыболовецких колхозах, давая концерты. Командир и второй пилот оказались своими в доску ребятами. В первый же вечер в районной гостинице мы допоздна засиделись с ними. Командир любил песню про Серегу Санина, второй пилот - про Камчатку. Через день, когда летели дальше, все (естественно, с разрешения) курили в салоне и с интересом заглядывали к парням в кабину.
- Ну, кто хочет порулить? - спросил командир.
- А что, можно?
- Нужно! Вы анекдоты травите, хочется послушать.
Я первый ломанулся на освободившееся место второго пилота.
- Так, ставь ноги на качалку, пристегнись. Одевай на голову ларингофоны и бери штурвал. На машине когда-нибудь ездил?
- Угу!
- Здесь то же самое, только гаишников нет. Вот так - влево, а так - вправо.
- А как с наклоном на крыло?
- Жми ногой на педаль в ту сторону, куда поворачиваешь. Полегче. Что же ты самолет совсем сикось-накось ставишь!
Я балдел. Народ в салоне ругался и лихорадочно пристегивался.
- А правда, что, если заглохнет двигатель, то на этой этажерке можно спланировать?
- Вранье. Вот, смотри. Он немного убрал газ и шаг винта. Я не успел испугаться.
- Ну, и где твои кишки? - поинтересовались в наушниках, когда в салоне перестали орать, а наш биплан опять пополз на нужную высоту.
Я молчал, пытаясь проглотить внутренности на место. Командир показал мне, как пользоваться приборами, и, махнув на далекую сопку, сказал:
- Как долетим, позовешь, - и пошел слушать анекдоты.
Его появлению не обрадовались. Пассажиры ощущали себя героическим экипажем Николая Гастелло и обреченно ждали, когда я осмелюсь на бессмертный подвиг.
- Косыгин, ты нас убьешь! - слышал я жалобные вопли сквозь шум винта.
Но пиком всей этой истории была наша посадка в Эссо, когда мы сделали умышленного "козла" - то есть, уже приземлившись, подпрыгнули.
- За кем это твои пассажиры гоняются по полю? - спросил командира подошедший диспетчер.
P.S. Конечно, это вранье. Если кто-нибудь попытается установить истину, я от написанного откажусь.
***
Эти записки я нашел на Верхнепаратунских горячих источниках. Они висели на гвозде в заведении, к которому не зарастет народная тропа. Писал явно турист, не лишенный юмора и эпистолярных способностей.
"...Сегодня первый день отпуска. Друзья и кредиторы, узнав, что я получил отпускные, наверняка в покое не оставят. Решено! Уйду от всех на природу".
***
"В магазине "Старт" купил надувную лодку "Омега". Вечером зашел сосед и, увидев мой "тузик", спросил:
- На охоту, что ли, собрался?
- Нет. Хочу по Аваче сплавиться.
Сосед покрутил пальцем у виска:
- Спятил! На этом "презервативе" только битых уток собирать на каком-нибудь болоте, да и то в тихую погоду.
Я обиделся за свою покупку и выгнал его".
***
"Гладя на буруны, я спросил с сомнением у Степаныча:
- И что, можно плыть?
- Конечно! - беззаботно ответил водомут (работник гидрометеослужбы). - Тут намедни мужики на катамаране проносились.
- Вот в том-то и дело, что проносились, а не плыли. Ну, смотри, дед!"
***
"Вылетаю из-за поворота. На берегу рыбачит медведь. Проношусь в трех метрах от него.
- Сейчас выпишу штраф! - ору я, замахиваясь на него веслом. Медведь, бросает рыбу и от неожиданности садится на задницу. Ну точь-в-точь, как застуканный браконьер.
Река. Скорость. Оба не успеваем даже испугаться".
***
"На узкой косе залатал в очередной раз днище. Сварил кофе. И, куря одну за другой сигареты, со злостью думал: "Если останусь живым, то обязательно вернусь и запущу по этой реке Степаныча. На этой же "резинке", но без весел".
***
"Я похож на подводную лодку. Вернее, в своих очках, на ее перископ. Потому что первой же волной заливает полностью, и я сижу все время по пояс в воде. Единственное, почему еще не пошел ко дну, так это только потому, что никак не могу на этой реке "топляк" найти, который разорвал бы мою посудину".
***
"Поток становится бешеным. Скалистые берега все выше, река все уже. Где-то впереди что-то грохочет. Пристать негде. Лезу, как кролик в пасть к удаву. С перепугу путая слова, отчаянно пою: "Врагу не сдается наш гордый... Садко!"
***
"Встретив гидролога, передаю ему привет от Степаныча.
- Так ты что, по левой Аваче сплавлялся? - поражается он. - Кто же тебя надоумил? В такое время, по такой воде!
- Этот старый хрен и надоумил, - говорю я, засыпая от усталости на ходу".
***
Вырванные листы. Следующая запись сделана явно позже.
"Степаныч гребет, как перепуганный индеец, матерясь на всю реку Ну ладно, хватит с деда. Пора браться за весло!"
Как пишут классики: "На этом рукопись обрывается..." В моем же случае, кто-то до меня оторвал окончание с гвоздя.

Сергей Косыгин
Птицы

Остров. Мне двенадцать лет. Сижу, делаю уроки. Вдруг в подъезде раздается душераздирающий вопль. Мама вышла, посмотрела на люк, ведущий на крышу, который я забыл закрыть, и, вернувшись, сообщает отцу:
- Наш спасатель опять квартиру наверху кому-то сдал.
- По крику, это кто-то из морских воздухоплавающих, - соглашается отец.
Я, уткнувшись в учебник, молчу. Но они и так не обращают на меня внимания.
- Я предлагаю соседа, - мама конкретно тычет пальцем в потолок, - пригласить сегодня к нам на обед.
Папа умеривает ее пыл:
- Родная, если бы ты знала, как этот "моряк" воняет рыбой и сколько тебе понадобится уксуса, то, думаю, отказалась бы от приглашения, просто сохранив добропорядочные соседские отношения.
- Я!!! - задыхается от возмущения мама. - В прошлый раз такой же крикливый "сосед" устроил наверху кровавую бойню, сделав соседскую кошку одноглазой.
- Не кошку, а кота, - делает последнюю попытку защитить нас с "квартирантом" папа. - Теперь у этого разбойника соответствующее имя - Одноглазый Джо, а то Барсик, Барсик.
- Как бы в нашем доме кого-нибудь не переименовали в Слепого Пью, - мрачно роняет мама и уходит на кухню.
Отец поворачивается ко мне:
- Ну, молодой человек, кого вы опять притащили?
- Чайка, после шторма ослабла, не летает.
- Так ее надо усиленно кормить, а то этот кот реванш возьмет. На все вам с "гостем" неделю, а то, видишь, как мама переживает?
...После школы я брал удочки и шел по отливу на риф. А через неделю наш "моряк" съехал, вернее, слетел с "мансарды". Но она не долго пустовала...
***
В Омске в аэропорту меня встречает друг детства. После школы не виделись лет двадцать. Объятия, бесконечные вопросы и ответы. Естественно, когда я заикнулся про гостиницу, он обиделся. Едем к нему домой. Я не разбираюсь в машинах, мне что самосвал, что "Запорожец". Из вежливости замечаю:
- Хорошая машина.
- "БМВ". Я же после института из загранкомандировок не вылазил, да и сейчас предложения есть.
- ...Клевая у тебя квартира, - говорю я, рассматривая африканские маски, тростниковые узорчатые циновки, японские веера и многочисленные фотографии со всех частей света.
Друг суетится у бара:
- Вечером гости придут. Ну еще бы, бард живьем, а не в записи. У тебя даже поклонницы есть. Ну, давай за встречу!
Чокнуться мы не успеваем, в соседней комнате громко, грязно выругались по-русски и забубнили скороговоркой, по-моему, на испанском.
- Кто это? - оторопел я.
- Один пернатый з...ц, - мрачно говорит одноклассник. - Пойдем, покажу. Здоровенный цветастый попугай раскачивается на прикрепленном цепью к потолку кольце. Посмотрев на нас сперва одним, потом другим глазом, словно прицеливаясь, он здоровается:
- Буэнос диас, козлы!!!
- Ну все, хватит! - друг хватает его и бесцеремонно запихивает в стоящую рядом клетку.
Пока не накидывает сверху брезентовый чехол, попугай ругается как боцман и пытается укусить.
- Продали Россию, падлы!!! Ельцин - старый... - но тут свет для него меркнет и он затихает.
Я, держась за живот, еле добираюсь до дивана.
- Его на митинги надо носить.
- Не раз хотел ему голову скрутить, но ведь правду говорит, - жалуется хозяин. - Бывало, доведет, увидит мои решительные намерения и сразу на попятную голосом моих ночных баб: "Ой, Валера, не надо, я больше не могу!" Вот теперь и доказывайте, что они ничего не соображают.
Выпиваем в конце концов за встречу.
- Ты женат?
- Был.
- Я тоже. Этот картавый, - друг кивает на соседнюю комнату, - нам помог развестись.
- Как помог?! - начинаю я опять медленно валиться на диван.
- Моя из отпуска вернулась, а он голосом ее лучшей подруги поорал, поохал и даже поскрипел, как наша кровать. Не убил его только потому, что все равно собирались разводиться.
...Когда вечером я попел под гитару и за столом шло оживленное общение, две захмелевшие гостьи стянули с клетки колпак и тут же услышали благодарное:
- Буэнос ночес, курвы!!

Сергей Косыгин
Розыгрыш

Анекдот, байку, да просто розыгрыш, если умело сыграть, воплотить в жизнь - пара пустяков. Наш народ, обманутый государством, банковскими пирамидами и прочими мошенниками, вначале смотрит и слушает, насупившись, или ехидно замечая: "Знаем, фиг там, не обманешь". Но потом под гипнотическим профессиональным трепом какого-нибудь прохвоста размякает, опять восторженно раскрывает рот и как в той песне: "...и делай с ним, что хошь".
Потом, конечно, очухавшись, облапошенный мечется с оглоблей, потому что самое главное в профессии Остапа Бендера - вовремя смыться. По TV, в прессе политологи, обозреватели, консультанты, аналитики, эксперты рвут на груди рубашки и орут: "Позор! Весь мир над нами смеется! Ваньки!!! Да сколько можно!" Мы уныло слушаем, понимаем свою беспросветную ущербность и в надежде на лучшее... опять наступаем на грабли.
Хм, весь мир смеется? Вкладывают, инвестируют, заключают договора и, зачастую, в итоге видят русский кукиш с маслом. Да они балбесы еще похлеще нас. Ну ладно, вернемся к безобидным анекдотам, байкам и розыгрышам.
***
Американцы - патриоты, скептики и консерваторы: "У нас лучшая музыка, кино. Хотите с нами общаться - учите в одностороннем порядке язык". С юмором у них вообще проблемы. Ради справедливости добавлю: англичане и немцы из той же категории.
***
Знаменитый фестиваль авторской песни имени Грушина в Самаре. Участников и тусующегося народа больше ста тысяч. Друзья познакомили с молодой немкой. Сидим, общаемся у костра, я ей песни пою. Вижу, глазки блестят, нравится ей мое бренчание.
- Сережа, как по-русски будет крик восхищения в концертном зале?
Не задумываясь, брякнул ей нехорошее слово, и тут меня позвали на сцену.
...Когда я отпел и раскланивался на аплодисменты, немка пробилась в первые ряды и, хлопая в ладоши, заорала на всю поляну:
- За...ь! 3...сь!!!
***
Американец показывает на Театральной площади на памятник вождю в развевающемся как бы от ветра пальто:
- Ху из ит?
- Бэтман, - серьезно говорю я. - Правда, у него после прошедшего недавно циклона ветром маску с ушами сорвало.
Попросил остановить машину, подошел, погладил мрамор и обратился через пунцовую переводчицу ко мне:
- Вы, русские, так любите нашего героя?
- Мы раньше без него жить не могли. До сих пор митинги проводим, цветы возлагаем и торчим возле него с флагами и транспарантами.
Вижу в глазах американца гордость за свою страну. Потом он, еще раз глянув на "Бэтмана", честно признается:
- А у нас он только в комиксах и сувенирах.
***
Забрались с приятелем в глухомань. Это сейчас телевидение, газеты, журналы и, полный беспредел на экране и на страницах. А тогда, в конце 70-х, в этой деревне молодежь вся была поделена на победителей в соцсоревновании, махровый местный комсомол ("Господин президент США! Комсомольцы нашего колхоза выражают...") и необразованное хулиганье. Ну, естественно, к нам потянулись последние. Джинсы, армейские платформы, хипповый слэнг и "Естудем" под гитару произвел дезертирство даже в сплоченных комсомольских рядах.
Приятель работал фельдшером в больнице, а я на стройке. По вечерам в общаге допоздна у нас в кабинете шла тусня. Ну, естественно, этой деревенщине мы терли по ушам со страшной силой. Как-то обстригли своего сибирского кота под пуделя и сказали, что так сейчас модно в городе. Через три дня этих "пуделей" сидело на заборах через дом. Бабки, видя этих уродов, крестились от страха.
Но самый писк был, когда девчонки на танцы пришли в пижамах, потому что мы сообщили: в городе сейчас модны брючные костюмы из веселенького ситца.
***
Назначил свидание, стою, жду подругу. Я старомоден: в костюме, с цветами и под часами. Наглаженный и прилизанный. Кто понимающе подмигивает, а кто фыркает и шутит. Ну, короче, не без внимания торчу на центральной улице в центре города. Надоело. Задрал голову и из-под ладошки уставился в небо.
Через полминуты:
- Что там увидел?
- Да вон, блин, какая-то ерунда парит в небе. То ли ночная птица, но здоровенная, то ли НЛО.
- Где?
- Да вон, что, ослеп? Правее.
Кто-то еще остановился.
- И вправду, что-то летает.
Пришла подруга и тоже уставилась в небо. Я ее вытащил из толпы ротозеев:
- Пошли.
- А что там было?
- Да я откуда знаю, что они пялятся. Звездами, наверное, любуются...

СТАРАТЕЛЬ
Андрей Земсков-Хабаровск
Большой серый дом почти на окраине Иркутска, расположенный углом напротив уютного сквера. На стене - памятная доска с барельефом знакомого лица и надписью: «С балкона этого дома в июле 1976 года пел Владимир Высоцкий». Поднимаюсь по лестнице на верхний этаж, стучусь в дверь квартиры, где, как и прежде, живет Леонид Васильевич Мончинский - иркутский писатель и золотодобытчик (иначе говоря - старатель). Именно в его квартире останавливался во время своего приезда в Иркутск В. Высоцкий. Результатом их совместной творческой работы стал известный ныне роман «Черная свеча», героями которого стали заключенные, старатели, - люди сложных судеб, о которых Высоцкий написал однажды: «Не раз нам кости перемыла драга: в нас, значит, было золото, братва!»
В кабинете Леонида Мончинского - во всю стену стеллаж с книгами, множество фотоснимков.
- Вон, Володька меня снимал на Байкале! - кивает Леонид Васильевич на свой портрет: молодой, крепкий мужик стоит по колено в байкальской воде. Впрочем, и сейчас, несмотря на возраст, чувствуется в нем настоящая мужская сила.
- Я занимался боксом, - кстати, у вас в Хабаровске тоже. В 50-х сидел в лагере, потом старался в артелях Туманова. Ну, ты знаешь, Вадим Иванович дружил с Володей, он его и привез в Сибирь. Володя дал в старательских поселках несколько концертов, много беседовал с ребятами. Человек он был, понимающий жизнь досконально, он ее буквально впитывал в себя. И отлично разбирался в людях. Со старателями подружился сразу. А вот были мы у вояк одних: они накрыли шикарный стол с шашлыками, с напитками. Он спел несколько песен, видит - они жуют, разговаривают. Поворачивается ко мне: «Поехали отсюда!» - и всё. Он почувствовал: его пригласили не слушать, а кушать!.. В Иркутске Володя жил у меня. Тогда-то и предложил мне: давай вместе напишем сценарий фильма о Туманове, о его старателях. Я согласился, но только настоял на том, что сначала это будет книга. К тому времени у меня уже было несколько повестей, роман «Прощёное воскресенье», за который мне дали потом Шукшинскую премию и по которому сняли фильм. Как мы работали вместе? Определили основной сюжет, характеры, поведение героев. Потом я писал, привозил рукописи Володьке в Москву. Мы сидели у него на квартире, читали, правили. При этом он безжалостно «топтал» написанное, что было только на пользу. Работали сутками. Он уезжал на репетицию, возвращался, вечером мы ехали на спектакль, а после опять работали всю ночь. Так и получился роман «Черная свеча». Вторую часть я писал уже без Высоцкого... Сделать фильм пока не получается: раньше нельзя было по цензурным соображениям, а теперь нужны большие средства, сам понимаешь.
Из кабинета мы с Леонидом Васильевичем переходим в гостинную. Здесь тоже книги, уютные кресла, круглый столик и стулья - те самые, что были при Высоцком.
- Я тебе сейчас поставлю запись, сделанную вот в этой комнате, - говорит Мончинский, включая магнитофон. И тотчас в гостинную врывается упругий голос Высоцкого: «Заказана погода нам удачею самой, довольно футов нам под киль обещано...» Баллада о море, которую он писал в поездке по Сибири для фильма «Ветер Надежды». Поразило большое количество неизвестных ранее прекрасных куплетов, впоследствии не вошедших в эту песню. Высоцкий менял ритм, повторял отдельные строчки, - словом, даже в дружеском застольном кругу продолжал работать.
- Это был день рождения моей дочери, - рассказывает Леонид Васильевич. - В этой гостинной собралась компания человек семь. Володя пел, а поскольку - июль, жара, то балконная дверь была открыта, и его, конечно, было слышно на улице. И когда мы вышли на балкон перекурить, посмотрели вниз, - а там, в скверике, стоит толпа! Стоят и тихо слушают. Володька тогда прошел в комнату, взял гитару, вернулся на балкон - и стал петь для этих людей. Полный концерт, два часа. И все слушали, никто не шумел, только называли ему песни с просьбой исполнить. Официальных концертов в Иркутске у него не было, это был единственный, такой уникальный концерт... Последний раз мы с Володей виделись за несколько дней до его смерти. У меня выходили книги за рубежом, а поскольку я был невыездной, то получать за них международные премии ездил в соцстраны. В июле 1980-го я летел в Польшу и в Москве заезжал к Володе. А в Польше меня везут в машине, по радио Володины песни звучат - одна за одной. Ну, мы едем, слушаем. А потом запись вдруг прерывается - и говорят: «Так пел Владимир Высоцкий, скончавшийся вчера в Москве в четыре часа утра...» Ты знаешь, после того, как он впервые пережил клиническую смерть, я его спросил: как там? Он тогда рукой махнул: ни черта там нет! А вот после второго раза Володя сильно изменился внутренне, стал очень верующим человеком, беседовал со священниками. Именно такой человек мог написать в последнем стихотворении: «Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним, мне есть, чем оправдаться перед Ним».
Я уходил от Леонида Васильевича уже поздним вечером, унося с собой подаренное автором последнее издание «Черной свечи», нашу беседу и строки прочитанных мне стихов: «На покосе вечером тишина, как в храме, и сгорают сумерки в пламени костра...». Да, кроме прекрасной прозы Мончинский пишет и прекрасные стихи! Воистину - талантливый человек во всем талантлив. С того самого сквера, где двадцать с лишним лет назад люди слушали поющего для них Владимира Высоцкого, я оглянулся на этот дом - серый, внешне ничем не примечательный, и всё же удивительный. Дом, где живет Леонид Мончинский - писатель, поэт, старатель.

ЭКСПИДИЦИЯ В СРЕДНЮЮ АЗИЮ
Владимир Бортников
Всё произошло в 1985 году. Мы после проведённых учебно-тренировочных сборов по горному туризму в Саянах. Всей командой выехали из Красноярска в город Душанбе. По пути как бы между прочим сделали остановку в Алма – Ате, у Сергея Тавитова, он предложил пробежаться
по «Левому Талгару». Легко! Выехали рано утром на «Медео», с нами была группа из Алма-Аты. По распадку прошли на перевал «Пионерский». У
одного из моей группы, проявились признаки горной болезни или
звёздной. Стал выходить из под контроля. Со встречной группой отправляю нарушителя в низ, хорошо, что у него там родственники проживают. А мы
спускаемся в «Бутаковское ущелье», останавливаемся у ручья, рядом растут
прекрасные Тянь- Шаньские ели, ветви которой зелёные от земли, не привычно для сибиряков. Оборудованное кострище, все удобства. Цивилизация! Рано утром начался нудный подъём на «Бутаковский перевал».
Взобрались, съёли по шоколадке, спустились. Рядом шумит горная река с
названьем «Левый Талгар». Нужно было доползти до поляны КазПИ на две
дневки, чтобы ребята привыкли к друг - другу, перезнакомились. Туристов
много, каждая группа обустраивает свой лагерь. Вечером поднялась суматоха, в одной группе оказался астматик, у него аллергия на хвою.
Медиков не оказалось и пришлось мне оказывать помощь. Спазм дыхательных путей, парень вот – вот потеряет сознание от нехватки
кислорода. Всех разогнав, начал проверять на гипнабельность, есть попался.
Начинаю сеанс гипноза, быстро ушел третью стадию, в подсознание начал вкладывать информацию, что запах хвои воздействует на него благотворно и не вызывает удушья. Что когда проснется, с ним будет всё прекрасно и будет
очень удивлён, тем: что ему легко дышать! Ещё у спящего стало спокойное и ровное дыхание. Убедившись что спазм прекратился. Начал процесс пробуждения, проснулся с улыбкой на лице и с удивлением: Вы кто такой? Да так, проходил мимо! Приятно на душе, не умер. Не заметно для всех, их
инструктор докладывал мне о состоянии его здоровья. Группу предупредили,
что бы не проболтались, так как я ему стёр память о приступе. Далее
мы сидели у костра и Сергеем травили байки о походах. Я начал с негров, везёт им! Кожа чёрная и не бывает солнечных ожогов. Весь ультрафиолет
преобразуется в тепло для кожи. И чернокожие в горах не пользуются защитными масками, одевают только чёрные очки, что бы не сжечь глаза. Но когда нет масок, выход простой мажемся сажей из костра.
Утром несколько парней попались на нашу байку и намазали свои лица. Это было всё, мы давились от смеха, но не сдались. Изумлённые туристы
подходили с навязчивыми вопросами, мы серьёзно отвечали: Защитный крем от ожогов. «Чайники» (туристы новички) интересовались, где можно достать? Ответ прост, дефицит и добыли у военных по блату. В колонну по одному вышли по узкой горной тропе в верх по ущелью. Через несколько часов на встречу попадаются иностранцы в составе группы негры, но
настоящие. Надо было видеть их радостные лица. Увидав своих сородичей
на Тянь - Шане. Их попытка пообщаться с нашими не удалась. Мы ржали от смеха, парни догадались, это розыгрыш и пытались избавиться от сажи.
Когда они друг друга пытались оттереть, старания оказались неудачными,
у ручья вновь пытаются отмыться с мылом и это частично увенчалось успехом. Идёи левым берегом реки, с правого берега впадает река под
названьем «Комсомолка», задаю Сергею вопрос: Что здесь топили юных комсомолок? Сергей вместо ответа, улыбнулся. Привал на обед, готовиться пища из консервного мяса и вермишеля. Серёга ведет рассказ: На реке
Малой Алма –атинке есть альплагерь. В него вернулась группа американских
Альпинистов, которые три дня штурмовала пик «Комсомол», высшая точка
после вершины «Талгар». Вечером американцы устроили прощальный банкет, пригласив местных инструкторов по альпинизму. Когда водка кончилась, один из восходителей гордо заявил: Одну бутылку водки с автографами оставили там на вершине. Презент! И продолжали раздавать автографы и подарки на память от американцев. Один местный инструктор, накинув пуховик, сказал: Сейчас, я сбегаю за водкой! Десять часов ночи, а он за водкой в город. Только русские на это способны. Через четыре часа, вбегает
запыхавшийся инструктор и радостно вытаскивает из рукава бутылку, оставленную американцами на вершине. Это ваша? Альпинисты из штатов окаменели, раскрыв рты. Прозвучало робкое: Еs!( Да )! Пить отказались,
ушли спать. Альпинисты гордо пили за наших, отечественных покорителей. Отобедав, Тавитов предложил переправляться через реку на следующий день. Я хожу по берегу в расстройстве, какая то речушка нас задерживает и нахожу прекрасное место для переправы, сразу после порога и меньше уклон потока. Зову Сергея, обсуждаем и решаем пройти по большой воде в третьем часу дня, хоть утром воды в два раза меньше. Но поджимало время. Имея опыт водников, мои ребята поддержали задуманное. Потренировались на берегу в движении «Таджикским способом» (переправа в кругу, взявшись за плечи) изменил технологию захвата, за дальнюю лямку рюкзака соседа. Мы вошли в воду, сбежались туристы и альпинисты, подстраховать нас. За всю историю все попытки переправ на этой реке, в это время, заканчивались летальным исходом. Мы удачно переправились, ни одного не сбило потоком. Одеваемся в сухую одежду, с той стороны, кричит сам Вододохов - известный в мире альпинист, после похода зайдите в Алма-атинский институт физкультуры. Хорошо, это сделает Сергей Тавитов, пошли к безымянному перевалу, опять первопрохождение. Заночевали, рано утром начался сложный подъём, вошли в снежную зону, вгрызаемся в ледник, с трудом выходим на перевал. Все впечатления испортила облачность, не по фотографировать. Строим тур из камней, оставляем в капсуле записку о составе группы. Глодаем замёрзший шоколад. Сделали короткий радиальный выход к вершине, выскочили из облаков. Перед нами открылись все окружающие нас горы, красота неописуемая.
На белом, ровном полотне, разбросаны вершины!
Сегодня предстояло нам, всё это лицезреть!
Не смогут это рассказать, прекрасные картины.
Стоит однажды в жизни, всё это посмотреть!
21.01.06г. В.Бортников
Удачно без проблем, вернулись в г. Алма - Ата, К нам присоединился Загоруль, наказанный за не послушание. Выехали с ночёвкой отдыхать на Копчегайское водохранилище. Где по слухам местных, сомы утаскивают людей. Вернувшись обратно в столицу Казахстана (в прошлом), готовимся к отъезду в Душанбе. Сергей вручил книгу о горах на память с автографом от Вододохова. Поезд, степи сменились на барханы пустыни, затем въехали в горные ущелья, река «Кафирниган», проехали мимо «Гиссарской крепости». В прошлом она охраняла подступы к кишлаку Душанбе. Это сейчас он город. Вот мы на вокзале зелёной столицы Таджикистана, когда - то здесь
я прожил тринадцать лет своей молодости. Оставив на вокзале группу, в вдвоем с Теплоуховым Сергеем выехали на автобусе к моим друзьям, соседям на АРЗ. Встреча. Э! Вова - джян! «Какой гора?» Ко мне все! Возмущался Рахмон, друг моего детства. Зная мою натуру и любовь к горам. Серёгу не отпустил, оставил в залог, что бы я ни удрал в горы. С его братом поехал на вокзал за остальными. Приехали к Рахмону. Теплоухов сидит с мутными глазами и пьёт залпом зелёный чай. Увидев меня, взвыл: Василичь! И ко мне, где тут сортир? Пошли, показал в саду маленькое здание из саманного кирпича, вот там облегчись. Всех посадили пить зелёный чай. Тем временем жены Рахмона готовили шурпу, сам Рахмон занялся шашлыком. Мы сидели на достархане (огромный большой стол, размером с боксёрский ринг) и пили чай. Наконец центр достархана был накрыт, глаза разбегаются от количества пищи, наелись все до упора, еле дышат, вдруг выносят подносы с виноградом, дынями, арбузами. Глазами хотят всё съесть, а желудки забиты полностью. Я и Рахмон увлечённо вспоминаем детство. Туристы мои продолжали кушать фрукты, по очереди убегали в сад. Прошло пять часов употребления пищи. Мы поблагодарили за скромный ужин. Для сна расстелили на том же достархане, а девушек наших увели в женскую половину дома. Лежим, над нами виноград, тёплый воздух. От обжорства все вздыхают. Рано утром все поднялись, хозяин семейства предложил немножко
покушать, все в раз отказались. Попив чай, мы поехали на 21 километр
Варзобского ущелья. Углубившись в распадок, на живописной поляне
устроились на ночёвку. Другие птицы, другая растительность располагала к долгожданному отдыху. Проснулись от пения соловья и иволги. Бывало иногда в юности, часами их слушал. Но сейчас некогда, идём по распадку по горной тропе, вышли из лесной зоны на южный склон. Предупреждаю о змеях, скорпионах и фалангах. В серьёз не воспринимают. Пришлось
наглядно показать. Под камнями поймал белого скорпиона и лохматую фалангу. Эту живность посадил в банку, началась битва на смерть. Показав
это моим сибирякам, в раз перестали садиться на камни и одевать без предварительного осмотра свои рюкзаки.
Подъём на перевал в жару, был очень труден, шли к Алма-Асы, хотел им показать каскады водопадов, пришлось сильно изменить маршрут, направились в неизвестное мне ущелье. Оказалось, что я там бывал, узнал
водопад «Девичьи слезы», покупались под ним. По пути сделали несколько ночёвок. Спустились в Душанбе. Прощаясь, добродушный Рахмон всучил несколько ящиков с виноградом. И затем отвезли всех на машинах на вокзал. И вот мы сидим в поезде на Ташкент. Загорелые и уставшие. В славном городе Ташкенте закупили фрукты и дыни. Сев в поезд на Красноярск, проездом на станции в Джамбуле закупили яблоки. Ехали как спекулянты. До нас докапывались ревизоры, выясняя цель поездки. Слово тушенка вызывало у моих ребят агрессию и отвращение. За эту длительную экспедицию съели содержимое от пяти ящиков с говядиной. Свинина в тех краях не принимается, а это твёрдая валюта в критических ситуациях. Деньги практически закончились, оставшуюся тушенку меняли на лепёшки и хлеб. Как все обрадовались, увидев первые сосны в Алтайском крае. Соскучились!
В горах хорошо, а дома лучше!